В соцсетях о Екатерине Гениевой: "И некому будет защитить то, что она пыталась отстоять"

В Израиле на 70-м году жизни скончалась Екатерина Гениева, руководитель Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы с 1993 года. У нее был рак, она проходила лечение в Израиле.

Фото: РИА Новости

Екатерина Гениева работала в "Иностранке" с 1972 года. В 1989 году она заняла место первого заместителя директора, а 1993 — генерального директора. С 1997 года она возглавляла российский фонд Сороса. В последнее время она сталкивалась с противодействием со стороны государства, которое, например, пыталось закрыть Американский центр при библиотеке. Недавно Гениева дала интервью Meduza  "Дерзких планов много. Мало времени".

Татьяна Грачёва:

"Только недавно ее вспоминала... У МААП была конференция в библиотеке иностранной литературы. И увидев в шкафу книгу об Александре Мене, я сказала своим коллегам, что директор библиотеки Екатерина Юрьевна была другом отца Александра, входила в его паству. Лет 15 назад я брала у Екатерины Юрьевны интервью для журнала - какой это был искренний, открытый, замечательный человек! Царствие ей небесное. Светлая ей память!"

Кирилл Михайлов:

"Екатерина Юрьевна Гениева запомнилась мне молодой (как я сейчас понимаю) женщиной, которая руководила Библиотекой иностранной литературы. Это было в 1990 году, когда я там работал. Умная, точная, с пониманием жизни и исторического времени, сделавшая очень много. В горняя!"

Marina Dodzina:

"Я только вчера прочитала интервью с ней и восхитилась ее мужеством и оптимизмом, и хотела написать, как я любила Иностранку, которую знала в 80-е, еще при прежнем директоре, и как я рада, что все хорошее, что было тогда, сохранилось и приумножилось при и благодаря Екатерине Гениевой (вот уж чья фамилия соответствовала сути человека, ее носящего), но мыслей было много, и как-то не сложились они вчера в слова, а сегодня такая грустная новость... И некому будет защитить то, что она пыталась отстоять, и, наверно, слава богу, что она этого не увидит. Светлая ей память! Зихрона левраха!"

По всей видимости, резонансная история с Иосифом Кобзоном напомнила журналисту Наталии Геворкян  другой случай:

"Рассказывали мне в свое время особо приближенные о том, как больной лейкозом Аксененко просил отпустить его на лечение за границу. Для этого Путин должен был дать отмашку, чтобы с него сняли подписку о невыезде. А Путин отмашку не давал. Его просили все, но он не давал. И не верил в болезнь. Тогда ему позвонил Ельцин. И Ельцину он отказать не смог. Аксененко уехал в Германию и умер там, хотя Путин так и продолжал не верить в его болезнь. И когда мне это рассказывали, я думала: кем же нужно быть, чтобы не отпустить больного раком человека лечиться. Вот какой должен быть склад ума и характера у такого человека".

Журналист Екатерина Кронгауз написала очень важное замечание по мотивам разгоревшейся дискуссии:

"Интересно, что в споре про Кобзона (он болен раком, он под санкциями, он хочет лечиться в Европе, куда его не пускают, но не в Израиле, куда его могут пустить) есть две точки зрения: жалко его (то есть выпустить бы как-нибудь) или не жалко ("пусть лечится на Каширке"). Споры жаркие: Кобзон подписывал закон о запрете на иностранное усыновление детей-сирот, Кобзон то, Кобзон се. Но спорщики как будто едины в том, что Каширка — это для тех, кого "не жалко". Никто не обсуждает, что именно нужно Кобзону (редкое лекарство? редкое исследование?) — это не важно, важно то, что ничего хорошего «тут» нет для него. А в это время на Каширке гигантская очередь из людей за направлением, рецептом на обезболивание, консультацию, на химию, на лучевую. И кто-то из них мечтал туда попасть, для кого-то это шанс и надежда. И вообще-то кому-то из них станет лучше и даже рецидива не будет".