Рабочая Станция: Мы избавляемся от слова «коворкинг» в названии

Коворкингу 3 года. Назови новые вещи, которые ты понял за это время.

Понял, что «Рабочая станция» — это бизнес. Вначале мы не планировали делать на этом деньги. Делалась история под себя. Спустя полгода после открытия оказалось, что это «плодосное дерево», увидели, что рынок большой, неосвоенный, несформированный, и начали его формировать.

Изменилась философия наших клиентов, потому что раньше к нам приходили фрилансеры, а сейчас это предприниматели и небольшие команды, которые осознанно отказались от стандартных офисов. Они считают деньги: офис выходит дороже, чем такое место со всеми удобствами.

Михаил Комаров

Многие люди, которые только краем уха слышали о коворкинге, думают, что это история про фан, про тусовку. На самом деле тут такая рабочая когорта людей, они пашут.

А у вас ведь проходило много лекций и семинаров. Сократили их количество?

Да, у нас раньше были лекции познавательного характера, об окружающем мире, почти каждую неделю. Но поняли, что эта история не для нашего клиента. Зовешь на лекцию, а они «Нет, нужно еще поработать». Раньше делали образовательные мероприятия с контрагентами, не будем их имен называть. У них не получилось.

Решили сменить формат и скоро запустим образовательную площадку, где люди смогут получать прикладные знания для своего бизнеса. Программу сами будем делать, привлекая партнеров.

А «тусовок» больше нет?

Их никогда и не было. Мы думали, что люди будут общаться между собой, взаимодействовать, создавать новые компании. На деле каждый приходит сюда только работать, но зато они это делают продуктивно. Это такой 12-часовой жёсткий «хардкор». Многие ребята, которые только начали приходить, говорят: «Не знаю, как это происходит, но здесь пашешь без устали».

Мы изначально не ориентировались на  европейско-американскую историю, где люди постоянно коллаборируют, создают некое коммьюнити, так как знали, что такой формат работы изначально чужд российскому менталитету. Именно поэтому мы избавляемся от слова «коворкинг» в названии. Мы — «Рабочая Станция». В «Артплее» у нас уже нет слова «коворкинг».

Какие изменения вам советовали сами резиденты?

Резиденты все время советовали поднять тарифы, чтобы уменьшить количество людей на площадке :) Всегда находятся те, кто недоволен нашим сервисом. Всем не угодишь. Пытаемся делать так, как видим сами. Делаем в первую очередь хорошо для себя — это и будет комфортным для 99% клиентов.

Конечно, какие-то явные минусы были, мы о них знали, исправляли. Из серии «интернет плохо работает». Когда мы начинали этот бизнес, вообще не понимали, какое оборудование должно стоять. Сменили семь компаний, четыре раза меняли оборудование. Сейчас у нас качественный интернет, поддерживает до 500 подключений.

«Рабочая Станция» в Парке Горького

Есть резиденты, которые сидят у вас с самого начала и до сих пор?

Таких немного. В основном, это те проекты, которые «выстрелили» у нас, здесь.

Для кого-то «Рабочая станция» — это промежуточное место, они еще не нашли офис, но и дома сидеть не могут. Первая команда, которая у нас была, быстро выросла с 5 человек до 40. Сейчас у них отдельный офис на Тверской с call-центром.

Были ребята, которые уходили в офис, а потом возвращались, понимали, что они уже привыкли работать здесь.

Как на вас влияет кризис?

Мы кризис встретили с фейерверками и помпой :) Ведь «Рабочая Станция» — антикризисная история. Люди начинают резать косты, и идут к нам. В обычное время мы комфортное место для них, в кризис — еще и выгодное. В ноябре 2014 было ощутимо больше запросов, даже не от частников, а от компаний, которые пытались урезать расходы. Увольняли часть сотрудников и переезжали к нам.

Мы не стали поднимать стоимость, хотя пора. У нас уже два года держится тариф, который мы в начале 2013 года поставили.

Поднимать будете?

Наверное, будем, инфляция — она и в Африке инфляция. Но точно не сейчас, пока не собираемся.

Как вырос бизнес?

Расходы уменьшились. Каждый день — это опыт. Тут находим более дешёвое, но не менее качественное решение, там оптимизируем расход. Бизнес… не могу сказать, что он вырос. По сути, когда мы заполнились полностью — это планка.

Но мы открыли новую «Станцию» в мае 2014 года (Михаил имеет в виду открытие «Рабочей Станции» в Artplay — прим. ред.).

На нее уже меньше потратили?

Да нет, не меньше, потому что ремонт требовал немалых вложений. Конечно, теперь не покупали лишнее и искали более выгодные варианты. В любом случае, пришлось потратиться, но мы достаточно быстро все это сделали и начали оперативно отбивать.

А «станция» в ARTPLAY заполнена?

Заполнена. Там количество мест такое же, правда, площадь в два раза больше: много инфраструктурных вещей, отдельный конференц-зал, три переговорных комнаты, огромная зона отдыха — все это на 4 этажа.

Целевая аудитория различается там и тут?

Кажется, что там другие ребята сидят, что там больше фрилансеров. Но по факту, если всех собрать, понимаешь, что и там — отдельный бизнес у каждого.

У нас там сидят две крупные компании, одна даже снимает отдельный этаж, 35 человек. Для них коворкинг — удобная история. Мы знали, что они будут расти и оставаться с нами, руководство компании предупреждало, мы подстраивались под это.

Им дешевле снимать коворкинг?

Тут больше про удобство. Например, они понимают, что им через неделю нужно еще 10 мест — никакой офис такого не выдержит. Это же переезды, затраты. В любом случае, офис на 30 человек будет стоить не меньше 300 тысяч рублей: коммуналка, интернет, уборка, охрана, макулатура. С нами на каждые 10 человек можно экономить 100 тысяч рублей.

Насколько маржинален вообще ваш бизнес?

Он окупился давно. А маржу специально никогда не считали.

Получается, то, что сверху вы инвестируете в новые проекты?

Да.

А дивиденды себе как распределяете?

Не распределяем. Намеренно, потому что вкладываем все в развитие. Плюс «Рабочая Станция» на Ленинском — это прототип, который требует доделываний. Мы здесь отрабатываем какие-то вещи, которые потом запустим в новых коворкингах.

А как тогда партнёров привлекаете?

Ну, мы же сейчас говорим про «Станцию» на Ленинском. А если это новая точка, то и новая экономика. Там, возможно, будет больше денег для дивидендов. Но на Ленинском мы специально все тратим на улучшения.

«Рабочую Станцию ARTPLAY» строили на деньги, которые зарабатывались здесь, на Ленинском.

«Рабочая Станция ARTPLAY»

Как думаешь, максимум что партнёры могут получить?

Наши проекты окупаются за 16-18 месяцев. Все, что сверху, дивиденды.

Про консалтинг

Вы консультируете другие коворкинги?

У нас был опыт, консалтили государственные коворкинги, проектировали их. Но… вот мы сделали хороший продукт, который нам не принадлежит… и смысл? Мы же не альтруисты. Плюс где-то управление хромает, где-то подход не такой, где-то денег у ребят не хватило, чтобы до ума довести. Лучше делать свое и качественное, чем не свое…

Вы свое имя там не подписывали?

Нет. Может, к сожалению, может, к счастью.

Сколько коворкингов по Москве вы проектировали?

Три коворкинга точно мы проектировали. Один был построен по нашему проекту, два других — с использованием наших наработок. Плюс многим мы просто советовали, как должно быть.

Больше консультированием не собираетесь заниматься?

Много запросов приходит, но у нас сейчас такая политика: либо вы делаете «Рабочую Станцию» с нами, либо мы с вами вообще не работаем.

Есть ребята, которые просто звонят и просят проконсультировать, даже намека нет на оплату. Я не хочу тратить на них свое время.

Про сложности c арендой

До конца года какие планы?

Открыть еще один коворкинг точно. У нас по Москве было уже шесть проектов, и ни с одним мы не смогли договориться насчет места. В Москве невероятно сложно получить помещение на хороших условиях, с оптимальным сроком аренды. Все хотят заключать контракт на 11 месяцев. Но мы же не наркотиками здесь торгуем, чтобы за такой небольшой период успеть окупиться. У нас буквально месяц назад слетела точка, над которой мы работали 2,5 года, очень обидно. Реально 2,5 года потратили. Они отказались по своим причинам, с нами не связанным.

Можно подробнее про сложности с арендой?

Условно, у нас был проект на 200 млн рублей, а срок договора —11 месяцев. Это безумие. Они говорят, что пролонгируют этот договор.

Ни в какую не хотят на больший срок?

Нет.

А 200 млн… так много? Я читала, что инвестиции в «Рабочую станцию» в Парке Горького составили 20 млн рублей.

В Парке Горького было 15 млн. Здесь всего 400 квадратов.

200 млн — это на свое здание. Мы вдохновились построить свое здание, достаточно большое, около 3 тысяч квадратных метров.

А «Рабочую станцию» в Парке Горького расширять не планируете?

Нельзя, это природоохранная зона. Мы здесь скованы как каменной стеной. Второй этаж бы построили, но конструкция не позволяет.

«Рабочая Станция» в Парке Горького

А есть возможность здесь землю купить?

В самой Москве не купить землю, а за МКАДом никому коворкинг не нужен.

Долгосрочная аренда — с этим в Москве реальные проблемы.

Мы сейчас говорим о контрактах хотя бы на десять лет. За три года мы нашли только три площадки, которые готовы на это пойти.

В Европе это воспринимается как должное. А у нас наоборот. «Вдруг через десять лет ставки будут ого-го какие космические». Все боятся заключить контракт наперед, боятся потерять прибыль. «А что будет через 15 лет, вы знаете?» Все хотят последнее выскрести из контракта. В Петербурге такая же история.

А в регионах?

В регионах, кстати, хотят минимум на пять лет. Им, видимо, сложнее найти компании, которые возьмут большие площади. Бизнес-центры строятся, площади простаивают, надо заполнять. Там люди более гибкие, открытые.

Где в Москве будет открыт третий коворкинг?

Сейчас есть три точки, с которыми общаемся. Это может быть и парк, и завод, и отдельно стоящее здание. Что из этого выстрелит, я не знаю. Как только мы подпишем контракт, то объявим и начнем продажи мест.

Сколько времени занимает сама постройка?

Самым быстрым проектом был коворкинг ВАО, государственный, мы сделали его за две недели. В пятницу мне позвонили, предложили сделать коворкинг, в воскресенье мы начали ломать стены, через две недели площадка была готова.

Коворкинг на Ленинском строился месяц. Нужны только хорошие строители. А что закупать — мы знаем. Были бы деньги, а куда их потратить, сообразим.

Про франшизу

А что насчет франшизы?

Франшиза — история для нас очень двоякая. С одной стороны, запросов реально много…

В Москве?

Нет, в Москве люди сами справляются. Из регионов много запросов. Но как мы можем привязать франчайзи к нам? У нас нет продукта, который мы бы поставляли.

Сейчас у нас появилось решение, как сделать так, чтобы ребята не захотели поменять вывеску «Рабочая Станция» на свою. Но об этом говорить рано.

Сейчас отрабатываем эту историю с одними ребятами — посмотрим, работоспособна эта штука или нет. Если получится, то открыто начнем продавать франшизу.

А в чем ваша идея?

В первую очередь, сетевая история с общей системой управления, которая позволит клиенту перемещаться между коворкингами. Бизнес в регионах часто приезжает в Москву. Пришел, зашел со своей карточкой, никого не спрашивая, сел.

А в каких регионах сейчас понимают, что такое коворкинг?

Как ни странно, это всё Урал и Дальний Восток. Европейская часть России какая-то холодная, не активничает. Видимо, мы сами будем открывать коворкинги в европейской части, смотрим на города-миллионники.

Когда будет открыт коворкинг в регионе?

К осени, наверное, будет готов, может быть, в октябре.

Это будет с их стороны работа, а с вашей — контроль?

Нет. С их стороны будет финансирование, а с нашей — управление полностью. Это не совсем франшиза, а такое партнерство.

А что вы за это получаете? Проценты?

Мы как два партнера. Входим в компанию и работаем. В какой-то степени для нас это более хорошая история, потому что полностью она подконтрольна нам. Это не франчайзи, который что-то не так понял и не так сделал.

А в каком городе откроетесь?

Боюсь говорить. Столько раз мы рассказывали о своих планах, и все слетало после этого.

Сколько сотрудников вы выделяете, чтобы в регионе открыть коворкинг?

Едем вдвоем с партнером смотреть место. Ездили с архитектором оценить место с точки зрения архитектуры. Маленькой командой, в общем.

Вложения в регионах меньше?

Нет, те же суммы, как и в Москве. Там зарплаты меньше, а сумма вложений, ремонт, оборудование — все то же самое. Не знаю даже, на чем сэкономить.

А аренда?

Аренда, конечно, дешевле. Но и платежеспособность населения меньше. Как бы мы не хотели сохранить один и тот же тариф повсюду, не получится.

А что останавливает от Санкт-Петербурга?

Да ничего. Когда мы были в Петербурге, просто подходящих площадок не было. Может быть, в этом году что-то появилось интересное. Поедем, наверное, в начале июля, посмотрим.

История, которую мы любим рассказывать про Санкт-Петербург: мы как-то зашли в один из коворкингов, небольшая комната, метров 60-70, тапочки валяются, пуфики. И девочка к нам подбегает, спрашивает, что и как. Мы спрашиваем: «А где коворкинг? — Это мы. — Почему вы коворкинг? — У нас тоже есть Wi-Fi». Эта история явно неправильная, поэтому мы туда поедем делать свое видение.

Еще не все понимают, что коворкинг — это бизнес. Проще вложить в ресторан, в отель, магазин, а коворкинг для многих бизнесменов: «Чего? Коворкинг? Сдача рабочих мест в аренду? Это туда сейчас студенты приедут, у которых нет работы, у них вообще деньги есть?».

Так, а что касается Европы?

Тоже есть мысли, потому что качественный сервис найдет своего потребителя в любой стране, в любом городе. В Европе платежеспособное население.

А Европа еще не заполнена?

Гостиниц тоже миллион, но открываются новые, и пытаются чем-то привлечь посетителей. Можно, например, сыграть на том, что это русская компания. В Европе живет много наших ребят. К концу года, наверное, успеем съездить, посмотреть. Мы были в Барселоне, выступали на европейской конференции по коворкингам. Поняли, что рынок еще не настолько наполнен и есть куда вклиниваться.

В Европе коворкинги рассчитаны на коллаборацию, те же самые хабы, хакспейсы — это история про «потрещать между собой». Мы же — про «поработать».

Есть видение, что будет с сетью через три года?

Еще два коворкинга в Москве — это крайне важно. Больше в столице не будем делать. Мы каждый день смотрим новые площадки. Уже устали смотреть, но без такого этот бизнес не работает. Многие думают, что мы занимаемся коворкингом. Нет, мы занимаемся поиском мест для коворкинга.

Мы еще планируем появление субпродуктов. У людей есть потребности разные: отдохнуть, поесть. «Рабочие Станции» уже включают в себя инфраструктуру: своя еда, места отдыха. Когда откроем помещение на несколько тысяч квадратов, то там можно делать новые вещи.

Что-то вроде своего кафе?

Да, но пока, конечно, рано об этом говорить.

А ваша система контроля — отдельный IT-продукт?

Сейчас мы пользуемся сторонней программой, но будем разговаривать о том, чтобы вписать в нее «самописную» историю, чтобы она была только наша.

А потом продавать?

Не знаю насчет продаж. Спрашивали, продадим ли мы систему управления, но пока что не готовы. Оценить ее сложно: мы не знаем, сколько она должна стоить.

Возможно, никогда и не будем продавать. Мы сами не оборачиваемся ни на кого. Мы не ездим в чужие коворкинги. Многие спрашивают, а были ли мы в московских коворкингах? Нет, не были. Чтобы никто нам не мог сказать, что мы что-то подсмотрели. Зато к нам приезжают. Коворкинг в регионе новый открылся — смотришь инстаграм владельца, отлистываешь пару месяцев назад — о, «Рабочая Станция»!

Ни на кого не оборачиваемся, и свое не хотим отдавать.

Насколько ты сейчас погружен в руководство открытых коворкингов? Ты можешь оставить этот коворкинг («Рабочая станция» в Парке Горького — прим. ред.), уехать и быть уверен, что все будет хорошо?

У меня хорошие сотрудники, поэтому на недельку точно могу. Сам коворкинг не требует вмешательств в операционку. Люди на местах знают, что делать в экстренных ситуациях. За три года работы все, что могло произойти, уже произошло: и свет выключался, и было холодно, и деревья на коворкинг падали. И все эти вопросы закрывались чаще без нас, нежели с нашим вмешательством.

А «Нам везет» и MyMe (другие проекты Михаила Комарова, сервис доставки из Ikea и студия веб-разработки) сколько занимают у тебя времени сейчас?

«Нам везет» не занимает времени. Это автоматизированный проект. Он не требует усилий, работает сам по себе. MyMe — это моя отдушина. Мне нравится делать новое, а клиентские сайты — это всегда новое, я в каждом проекте принимаю участие.

А «Рабочая Станция» сейчас занимает максимум времени, мы уезжаем отсюда в час ночи и работаем в выходные.