Грегори Колуччи : «Здание - не скульптура»

Канаду нередко сравнивают с Россией — те же бескрайние просторы и схожий климат. И та же расточительность в расходовании земельных ресурсов. Однако не это привлекло канадское архитектурное бюро Diamond & Schmitt Architects в России. Его директор Грегори Колуччи уверен в том, что в наши дни архитектурное проектирование глобально, что позволяет не только обобщать и расширять международный опыт, но и привлекать для реализации проектов лучших иностранных специалистов. Обе стороны от этого только выигрывают.

— Будучи одним из директоров компании, вы управляете ее проектами. Как различаются проблемы управления проектами в зависимости от их типа — жилые, гостиничные, офисные и др.?

— Безусловно, существуют огромные различия в управлении проектов разных типов. В нашей компании работает примерно 120-130 человек, и в настоящее время в нашем активе около 60 проектов, и, конечно, управлять ими всеми не под силу одному человеку. Управление портфелем проектов компании распределено между ее топ-менеджерами. Компанию возглавляют ветераны — Дональд Шмитт и Джек Даймонд, которые вот уже более 20 лет осуществляют генеральное руководство. Всего в нашей компании работает около 80 квалифицированных архитекторов, которые обучались в специализированных университетах, получили академическую квалификацию, чтобы стать профессиональными архитекторами. Это достаточно необычно для крупных компаний, где, как правило, насчитывается всего 15-20 архитекторов, а остальные должности занимает технический персонал.

— Каждая компания специализируется на тех или иных проектах. В чем ваш конек?

— Мы строим самые разнообразные здания, приведу только несколько примеров. Например, Центр еврейской общины в Манхэттене (Нью-Йорк). Это 10-этажное здание, построенное на весьма скромном земельном участке. На 6-м этаже мы разместили гимнастический зал и бассейн. Представляете, четыре этажа в отсутствие колонн, и все это вода! А наверху — небо... Это был очень важный проект, своего рода дом творчества для евреев, живущих на западе Нью-Йорка. Другой наш значимый проект реализован в Израиле — это здание министерства иностранных дел страны. Проект состоит из двух зон: одна предназначена для официальных приемов, а в другой работает персонал. Два крыла встречаются в центре здания, облицованном ониксом — минералом, светящимся в темноте. (Это специфический минерал, пропускающий свет). Это очень важное здание, где принимаются ответственные решения на государственном уровне. Кроме того, здание обладает очень высокой сопротивляемостью к атакам (это особенно важно для государства, празднующего всего 60-летие, но уже успевшего пережить четыре серьезные войны, не считая постоянных стычек и террористических актов. — «Ведомости»). Словом, новаторское дизайнерское решение, обеспечивающее безопасность извне, сохраняя при этом прозрачность и элегантность внутреннего пространства.

В Детройте наша компания выполнила реконструкцию здания Симфонического оркестра, в Вашингтоне — здание Театра Шекспира, оно тоже сделано из стекла, прозрачно. Подобные приемы делают здания открытыми, демократичными, если хотите. Небольшой театр в Ирландии, «культурная деревня» в Скалистых горах (штат Альберта). Здесь будут жить люди искусства — художники, музыканты. Они будут тут творить, учиться по грантам сроком на 1-2 года. Все эти проекты в моем ведении.

— Вы так красочно рассказываете, пытаясь впечатлить нас, простых смертных?

— Нет, мы не привыкли производить впечатление за счет формы, силуэта здания, а делаем акцент в сторону его функциональности и удобства использования людьми, для которых оно предназначено. Самым любимым моим проектом остается Apotex Centre — крупнейший комплекс для пожилых людей, страдающих болезнью Альцгеймера. Так как эти люди потеряли память и не помнят, кто они такие, здание спроектировано так, чтобы помочь им.

— Наверное, при таких масштабных проектах у вашей компании баснословные доходы?

— Мы ежегодно выполняем 60-70 заказов на общую сумму примерно в $1,5 млрд. У нашей компании огромный диапазон работ — от академических лабораторий и рекреационных территорий до медицинских комплексов и библиотек. Мы также работаем над офисными комплексами, высотными жилыми зданиями и индивидуальными домами. Отдельной темой является экологическое проектирование, устойчивое развитие зданий и сооружений.

— В вашем портфеле достаточно много госзаказов. Как вам удается их получать?

— В Северной Америке, как правило, муниципальные власти публикуют объявления в газетах. Например, такие: «Город Торонто объявляет конкурс на строительство районного центра. Все квалифицированные архитекторы, имеющие опыт в выполнении такого рода работ, приглашаются к подаче заявок на участие в конкурсе». Затем власти составляют шорт-лист из 4-5 компаний, знакомятся с ними и их работами. И говорят нам: «Хорошо, вы победили».

— Получается, чтобы получить госзаказ, надо больше читать газеты?

— Конечно, кроме чтения газет надо понимать ежедневные потребности города и его жителей, цели политиков и даже свое место в этом городе и уж тем более место, которое займет ваш проект, чтобы вписаться в существующий гигантский механизм этого города.

— Назовите свои любимые проекты, чем они вам дороги?

— Мне особенно запомнилась работа над тремя проектами. Первый — МИД Израиля, я уже немного о нем рассказывал. По многим причинам этот проект очень значимый. Требования по нему были достаточно сложные и строгие. Нам пришлось реализовать противоречивые потребности двух основных групп пользователей — дипломатов и штатных сотрудников. Конфликт интересов разрешался в общей зоне, объединяющей два отдельных корпуса. Здание было удостоено ряда наград, наверное, не только за свою функциональность, но и за высокое качество архитектуры и дизайна, которое признали братья по цеху.

Второй проект — Дом оперы в Торонто. Проект важный не только для города, это первый специально построенный оперный театр в Канаде. В ходе реализации этого проекта мы также столкнулись с необходимостью следовать многочисленным требованиям, например акустическим, по изолированию различных частей здания. Кроме того, здание, а значит, и оперное искусство в целом, должно было стать открытым не только для избранных, но для всех и каждого. Вот почему, реализуя этот проект, мы придерживались принципов открытого проектирования. Всего за год проект стал лауреатом 11 престижных наград, его оценил даже дирижер Большого театра.

И последний, третий проект — Apotex Centre для пожилых, страдающих болезнью Альцгеймера. Это здание в большей степени, чем какое-либо другое, ориентировано на то, чтобы приносить своим обитателям пользу. Теряя память, люди теряют один ее вид — тот, который требуется для восстановления концептуальных фактов. Задача в том, чтобы найти точку соответствия, восстановить ассоциации. Когда вы видите что-то, к вам приходят воспоминания. Архитектура — мощный инструмент для компенсации потерь памяти. Кроме того, здание оснащено первоклассным медицинским оборудованием, позволяющим пациентам понять, что внутри этого сооружения можно удобно и, главное, безопасно передвигаться.

— Как вы выбираете проекты?

— В первую очередь — если они нам интересны. К примеру, у нас нет опыта в реализации проектов торговых центров. Вот почему девелоперы, специализирующиеся на таких проектах, скорее всего к нам не обратятся. Наш конек — общественные здания. Это требует глубокого понимания ситуации, знания ответов на многочисленные вопросы. Почему тот или иной район нуждается в том или ином здании, как люди могут интегрироваться в здание, лучше использовать его.

— Каковы сегодня актуальные тенденции современной архитектуры?

— Я бы назвал три основные тенденции. Первая — архитектура символов, когда архитекторы работают во имя формы. Они совершенствуют формы, чтобы произвести впечатление, шокировать людей. Что ж, это тоже работает. Такая стратегия хороша для сиюминутного эффекта, но вряд ли оправданна в долгосрочной перспективе.

Здание — это не городская скульптура. Архитекторы несут ответственность за здания, влияя в той или иной мере на [общий] облик города. Вот почему к проектированию зданий надо подходить разумно, учитывая такие параметры, как удобство эксплуатации и проч. Другая тенденция — более прагматичная, более социально ответственная, более дальновидная. Безусловно, она предполагает качественный дизайн, но не ставит своей основной целью визуальные спецэффекты. Еще одна социальная тенденция, особенно характерная для Америки, но, думаю, и для Европы: все хотят, чтобы за проектом стояли звезды. Это как ездить на «Мерседесе»: вы ездите на нем не потому, что вам нравится, как он ездит, а потому, что это «Мерседес». Думаю, что в ряде случаев подобная тенденция отражает неуверенность заказчика в себе, хотя ему следовало бы найти в себе мужество и выбрать из ряда предложенных проектов действительно достойный.

— От каких проектов ваша компания отказывалась или может отказаться? Почему?

— Как я уже говорил ранее, мы не беремся за реализацию шопинг-моллов и мультиплекс-комплексов. Мы не строим тюрьмы, казино.

— Каковы ваши интересы в России, как вы открыли для себя российский рынок?

— В России нас в большей степени интересуют такие темы, как восстановление инфраструктуры, жилищное строительство и ведомственные здания, а также офисные комплексы. Лично я в восторге от огромного выбора возможностей, которые открывают для архитекторов рынки России, стран СНГ, Центральной и Восточной Европы. Все эти страны устремлены в будущее, везде предстоит сделать многое, чтобы наладить транспортные системы, превратить города в места, приятные для жизни. Меня привлекает этот процесс обновления, я хочу принять в нем посильное участие. Я верю, что богатый опыт нашей компании позволит нам удачно реализовать те актуальные потребности, которые возникают в вашей стране. Конечно, каждый проект уникален, но я уверен, что, сотрудничая с местными архитекторами, инженерами и девелоперами, мы сможем достичь успеха.

— И все-таки кто пригласил вашу компанию в Россию?

— Компания Knight Frank, которая выполняет многочисленные исследования, составляет экспертные заключения по ряду проектов и... привлекает и иностранных архитекторов. С января прошлого года наша компания начала получать запросы с предложениями о сотрудничестве по российским проектам. В ряде случаев к нашей компании не проявляли интереса, но иногда, как видите, проявляли.

— Несколько подробнее о проекте, который ваша компания реализует в Сочи. Почему вы выбрали этот регион?

— Заказчик проекта — опять-таки клиент компании Knight Frank. Проект, получивший название «Царская гавань», реализуется на земельном участке площадью 6,13 га непосредственно на берегу Черного моря. Клиент поставил перед нами задачу спроектировать уникальный элитный жилой комплекс, состоящий из 20 частных вилл и около 100 апартаментов, частного клуба с бассейном, SPA, рестораном и проч. Поскольку мы знали Knight Frank и уже работали над проектами на Черноморском побережье в Болгарии, мы приняли предложение. Мы встретились с клиентами, провели презентацию, стали одной из трех компаний, заинтересовавших их. В марте мы с партнерами разработали основную концепцию генплана этого проекта, а теперь, в мае, я приехал, чтобы провести презентацию генплана.

Сочи интересен сам по себе — это очень живописный город с мягким климатом и широкими возможностями курортного отдыха — как лыжного, так и морского. Думаю, что девелоперы, работающие в Сочи, должны как можно бережнее относиться к индивидуальности этого города, сохранив его историческое и культурное наследие, общественное достояние. Проектировать и строить здания, которые бы вписывались в окружающий ландшафт, не искажая, а дополняя его.

Елена Шувалова,
Ведомости, 09.06.2008, №105 (2127)