Переводчик о фразе Обамы о Путине: Это не совсем вежливо, есть более тонкие способы обидеть человека
Президент США Барак Обама в интервью изданию Atlantic дал характеристику президенту России Владимиру Путину.
ПрисоединитьсяВ оригинале фраза американского лидера звучала как "He’s constantly interested in being seen as our peer and as working with us, because he’s not completely stupid". Перевести это можно с очень разными оттенками - от стилистически сниженного "он не совсем туп" до дипломатичного "Путин умен" (как это сделали "Известия"). По словам пресс-секретаря Владимира Путина Дмитрия Пескова, в Кремле интервью приняли к сведению, но реакции на слова президента США у них нет. Мы побеседовали с кандидатом исторических наук, доцентом МГЛУ, экспертом в области устного (синхронного и последовательного) перевода, автором книг, учебных пособий и словарей Андреем Чужакиным, который объяснил, как следует трактовать фразу Барака Обамы.
Фото: РИА Новости
- Как наиболее корректно перевести и трактовать эту фразу Обамы о Путине? Уместно ли подобное в высказываниях политиков друг о друге?
- К сожалению, многое в трактовке фразы зависит от позиции переводчика, от его, скажем так, ангажированности. Человеку, который связан работой (то есть который работает в медиа и которому есть что терять), придется немного ее смягчить. Может быть, перевести как "он не такой недалекий". Как человек нейтральный, я в неформальной ситуации перевел бы это как "он не настолько глуп". То есть перевел бы как есть. Но я придерживаюсь той позиции, что нужно переводить так, как было сказано. Если есть намерение уязвить и даже оскорбить - это надо оставлять. Как сказала супруга одного британского посла: "Переводите, пожалуйста, как есть. Мы хотим знать, с кем имеем дело". Я считаю, что это гениально: не смягчать, чтобы знать, что человек позволил себе непарламентское выражение. Перевод всей фразы: "Он делает вид, что сотрудничает с нами, потому что он не настолько глуп". Я думаю, что в каком-либо закрытом документе так и надо было бы перевести, но там можно сделать пометку, что так и было сказано в оригинале, чтобы снять с себя ответственность. Мое кредо - переводить прямо. Это называется интенция - переводить то, что хотел сказать человек. Иногда говорят завуалированно, иногда - как в данном случае - прямо. Конечно, здесь нет прямого ответа, переводчик - человек, и перевод - вещь диалектическая. Необходимо руководствоваться правилами, но иногда - и нарушать их.
Иногда переводчик попадает в такую ситуацию, когда нужно принимать решение быстро, и тогда лучше перевести как есть, но это касается устного перевода. В письменном можно, как я и сказал, сделать сноску.
- То есть такая фраза могла бы обидеть носителя языка?
- Она могла бы обидеть любого человека.
- Но, допустим, переводя ее не для носителя языка можно было бы сослаться на тонкости и контекст...
- Это, знаете ли, для непрофессионалов, потому что "стул", согласитесь, переводится как "стул" - и никак иначе. Конечно, можно даже попытаться подать какой-то иск, потому что это все-таки попытка оскорбить, это оценочное суждение. Но это не грубое выражение, это в рамках, скажем, разговора двух мужчин, но не для публичного высказывания. Использовать такое не совсем корректно и вежливо, все-таки нужно оставаться в рамках, не опускаться до оскорблений. Есть более тонкие способы обидеть человека, сделать это с иронией и элегантно. Возможно, это просто вырвалось, возможно, широкий контекст это как-то корректирует.
- Меняется ли сейчас дипломатический язык, становится ли нормой употребление сниженной лексики? Отличается ли язык современных политиков и дипломатов от того, что было, скажем, 20-30 лет назад?
- В последнее время дипломатический язык действительно стал более жестким. Во-первых, мы узнали об этом благодаря Джулиану Ассанжу. В секретных шифротелеграммах говорят оскорбительные и унизительные - даже для союзников! - вещи. Сколько я ни читал в свое время шифротелеграмм, такого не было. В советских шифротелеграммах не было оценок вроде "негодяй" или "подонок". Максимум, что могло быть сказано - "антисоветский" или "враждебный". Благодаря Ассанжу мы узнали, что американцы на самом деле думают о своих союзниках.
В целом язык стал менее парламентским. Но в это внес вклад и наш руководитель со своим юмором "в кирзовых сапогах". Был такой юмор "в коротких штанишках" - так говорят дети, а здесь - как говорят, извините, в казарме. Не все было удачно, иногда было просто пошло. Пошлость - такое слово, которое очень трудно перевести на английский язык. Это ведь не только vulgar, это и плохой вкус. Это, кстати, сильно привлекает внимание, хорошо запоминается, но порождает трудности для перевода с русского языка. Например, это его "сливаются в экстазе": здесь надо перевести либо эротическим термином, либо как-то поэтически, либо, прошу прощения, по-медицински - "испытывать одновременный оргазм". Я до сих пор не знаю, как это перевести. Но это умение переводчика - передать смысл, причем быстро, и, учитывая общий контекст, сделать так, чтобы это было хотя бы понятно иностранцу.
Фото из личного архива Андрея Чужакина. Слева - Андрей Чужакин, справа - Павел Палажченко, советский и российский переводчик, долгое время работавший с Михаилом Горбачевым и Эдуардом Шеварднадзе
В то, что язык стал менее парламентским, внес вклад и Борис Ельцин со своей крестьянской прямотой. Хотя надо отдать ему должное - он никогда не позволял себе даже грубых литературных выражений со своими подчиненными, не то что мата. Горбачев использовал некоторые просторечные высказывания вроде "вешать лапшу на уши". Хрущев, конечно, употреблял очень яркие и образные простонародные выражения, которые трудно было перевести, но можно было понять. Например, "мы тоже не ноздрями мух ловим". Что касается застоя, когда все говорили "по бумажкам" и когда люди были образованные и спокойные, то тогда не было никаких резкостей. Я переводил Андрея Громыко - это было сухо, но очень спокойно, доброжелательно и адекватно, без шуточек-прибауточек, без яркости и каких-то метафор, но вполне достойно, просто несколько пресно с точки зрения языка. Кстати, Дмитрий Медведев говорит тоже очень бесцветно и блекло, у него мало интересных находок и метафор, его очень переводить просто, но достаточно скучно.
Дипломатический язык стал не только более жестким, но и более раскованным. Я думаю, это такая тенденция, связанная с тем, что в политике теперь все-таки не аристократы. Бывают люди не очень образованные, но бывают и наоборот. Например, в случае с этой репликой Обамы я очень удивился: все-таки как юрист он знает, что за такие вещи можно получить и повестку в суд.
Нашли опечатку? Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter
Материалы по теме
ВОЗМОЖНОСТИ
29 марта 2024
31 марта 2024
31 марта 2024