Дженсен Хуанг. От мойщика туалетов до главы Nvidia

Терпите несправедливость — и она вас закалит

Хуанг родился в 1963 году, детство провёл в Тайване и Бангкоке. Отец — инженер на нефтеперерабатывающем заводе, мать — школьная учительница, которая каждый день доставала из словаря десять английских слов и заставляла сыновей их учить.

В 9 лет родители отправили Дженсена и его брата к родственникам в США, чтобы они пошли в хорошую школу. Но дядя и тётя ошиблись, перепутав буклеты с рекламой учебных заведений, и записали племянников в Oneida Baptist Institute — религиозный интернат для трудных подростков в Кентукки.

Чтобы оплатить обучение сыновей, семья продала почти всё. Первые два года Дженсен жил в общежитии с подростками-уголовниками. В интернате он чистил туалеты и плохо понимал, за что его регулярно бьют.

У него с детства не было иллюзий, что мир справедлив. Зато появилась привычка: каждый день делать что-то страшное, неудобное, несправедливое — и при этом не сходить с дистанции.

Учитесь бизнесу везде — даже на работе в фастфуде

Когда семья воссоединилась в штате Орегон, Дженсен перевёлся из интерната в среднюю школу Aloha High School. В 15 лет Хуанг устроился в сеть ресторанов быстрого питания Denny’s на ночные смены — посудомойщиком и официантом. Это его первые стабильные деньги и «университет менеджмента».

Он учился держать в голове десятки заказов, работать в темпе, курсировать между столами и кухней и поддерживать сервис так, чтобы гости возвращались и оставляли чаевые. А в перерывах между работой он делал домашку за теми же столами, где пару часов назад сидели его клиенты.

Одержимость клиентами и продуктом у Дженсена оттуда. Он понимал, что ты либо делаешь людям хорошо прямо сейчас, либо они голосуют ногами — встают и уходят, не оставив на чай.

Перед стартапом — учёба и работа до изнеможения

В 16 лет Дженсен поступил в Университет штата Орегон. Выбрал специальность «электротехника и компьютерные науки», потому что было дёшево и позволяло быстро найти работу.

После этого он поступил в Стэнфордский университет и параллельно работал в компаниях из мира микроэлектроники — AMD и LSI Logistics. В 1992-м он получил степень магистра электротехники. К этому моменту у него двое детей, ипотека и запас денег на шесть месяцев.

Решать задачи, которые обычный компьютер не тянет

Коллеги из другой компании, с которыми он работал во времена LSI Logic, приходят с идеей: уйти из корпораций и делать своё. Обычное обсуждение бизнес-идеи за посиделкой в Denny’s переросло в быстрое решение. Компаньоны вложили 40 тыс. $ личных средств и запустили компанию под названием Nvidia.

Стиль жизни Дженсена «сначала прыгаем в воду, а потом учимся плавать» преследует его даже во взрослом возрасте. Он не ждёт идеальных условий — он заходит в игру, пока остальные считают риски.

План был простой: делать графические чипы для персональных компьютеров под те задачи, которые они обычно не тянут. Например, для трёхмерной графики и игр. Первые продукты Nvidia — это мозг видеокарты, специализированный процессор, который умеет выполнять тысячи операций параллельно. Для геймера это просто «картинка не тормозит». Для индустрии — другой тип вычислений.

Инвесторы из Sequoia Capital и Sutter Hill Ventures дают 2 млн $, но это не про лёгкие деньги — это про репутацию Хуанга как инженера, который доводит сложные вещи до конца.

Цени убытки — это верная часть пути

Первые десять лет Nvidia — это хаотичность, а не красивый растущий график из презентации. Архитектура чипов не вписывается в новый стандарт Microsoft, на операционной системе которых работали десятки миллионов компьютеров. Конкуренты вроде 3dfx, Intel и AMD давят, компания балансирует на грани.

Хуанг делает то, чего обычно боятся: вместо того чтобы выжимать максимум из старой архитектуры, он перепридумывает продукт. Nvidia пересматривает подход к проектированию, сокращает срок разработки в 2–3 раза и заключает партнёрство с Sega. А в середине 2000-х инвестирует в CUDA — софт, который позволял программировать графические процессоры, писать сложные программы и обрабатывать большой объём данных.

В 2016-м появляется DGX-1 — по сути, готовый суперкомпьютер, цены на который начинались от 129 тыс. $. Первые месяцы он почти не продаётся — слишком дорогой, слишком ранний.

Это выглядело как финансовое самоубийство: миллиарды долларов в инновации, продукты за сотни тысяч и рынок, который ещё не понимает, зачем всё это ему. Но именно эта ставка делает Nvidia базовой инфраструктурой для OpenAI и всей новой индустрии ИИ-фабрик.

Дженсен опирается не на сиюминутную прибыль, а на опережение рынка и масштабируемость. Если чип умеет делать в тысячу раз больше вычислений, найдётся задача, где это станет нормой. Вопрос — когда.

Испытайте как можно больше боли и страданий

В 2023-м, выступая перед студентами, Хуанг выглядит как финальный босс капитализма — чёрная куртка, миллиарды долларов состояния — и вдруг говорит очень неинстаграмную вещь.

Он не продаёт иллюзию лёгкого успеха ни себе, ни команде, ни миру. Если вам сейчас не больно и не страшно — по логике Хуанга, вы просто ещё не вышли на ту высоту, где начинается рост.

Никаких регулярных 1-to-1

Сегодня у Хуанга больше 35 прямых подчинённых — в разы больше, чем рекомендуют учебники по менеджменту.

Он почти не проводит регулярные one-to-one: «Почти всё, что я говорю, я говорю сразу всем». Вместо годовых performance review — постоянная обратная связь. Вместо толстых грейдбуков — один гигантский Excel.

Держать руку на пульсе, даже когда в компании десятки тысяч сотрудников

При 36 000 сотрудников Дженсен всё равно лично просматривает таблицу с зарплатами в конце каждого цикла пересмотра — с помощью ML, но с человеческим финальным «окей». И почти всегда увеличивает общий фонд оплаты труда.

Управление для него — не про административный контроль, а про полное погружение в процессы. Он тратит время на то, чтобы вживую разбирать решения и показывать свою логику — и этим превращает компанию в один живой механизм.

Не следуй за инновациями, создавай инновации

Nvidia держит около 80% выручки рынка ИИ-чипов. Дата-центры приносят более 89% дохода компании. Сам Хуанг всё реже говорит про видеокарты и всё чаще — про токены.

В его модели будущего почти каждая крупная компания становится такой фабрикой: на вход — данные и электричество, на выход — ответы моделей, код, новые молекулы лекарств, цифровые сотрудники и управляемые роботы.

Он продаёт не железо, а способ конвертировать электричество и данные в интеллект. Для бизнеса это означает простую развилку: либо вы арендатор на чужой фабрике токенов, либо строите свою.

Деньги — это способ вернуть долг прошлым версиям себя

Состояние Хуанга превышает 159 млрд $, а Nvidia стала первой в истории компанией с капитализацией 5 трлн $. Но самые заметные его траты — не яхты, а пожертвования туда, где его самого когда-то собирали по кусочкам.

Он и его жена Лори дают 30 млн $ на инженерный центр его имени в Стэнфорде. 50 млн $ — на комплекс в Университете штата Орегон: центр ИИ, робототехники, климатической науки и материаловедения. Ещё 2 млн $ — в тот самый баптистский интернат в Кентукки, где он чистил туалеты.

Если хотите быть как Дженсен Хуанг, работайте до изнеможения, опережайте тренды и будьте благодарны — даже страданиям, которые вы пережили.