Как пережили переезд в Москву из Ташкента?
Барно: Это был ужас. Мы в Ташкенте очень хорошо жили по местным меркам.
Я вначале очень хотела вернуться, скучала по детям, плакала в подушку.
Один раз друг попросил Шерзода отправить ему в Ташкент партию колесных дисков. Отправка стоила 50 долларов. Я спросила: «Билет на самолет столько же стоит, можно, я слетаю туда?» А он ответил: «У нас обратный рейс через год. И детей своих увидишь, только если у нас будет такой заработок, чтобы их привезти в Москву. Если доходов не будет, не увидишь. А если сейчас уедешь, то можешь не возвращаться».
И только когда у нас пошли деньги, когда мы начали в контейнере с обоями зарабатывать, мы перевезли детей.
А что еще из бизнеса вы используете в воспитании детей?
Барно: Наши дети «вышли на самоокупаемость» — дочка с 18 лет, а старший сын — с 14. Они хотят себя показать, чтобы их хвалили.
Они в «Вилгуде» работали летом, мы им платили «зарплату». Эти деньги старший сын потом в течение года перераспределял, говорил «До мая выживу». Его в школу отвозил личный водитель, а он до 11-го класса бутерброды с собой брал, чтобы не тратить деньги на еду. «Доступ к холодильнику бесплатный», — шутит Шерзод.
Дочка сама себя обеспечивает, машину сама ремонтирует, одеваются они тоже сами. Единственное, на что мы тратим деньги — отдых и здоровье.
У младшего девятилетнего сына есть потребность все время что-то продавать. В позапрошлом году он с бабушкой летел в Узбекистан. А у нас, когда приземляешься, нужно заполнять декларацию. У него кто-то попросил ручку, а сын сказал: «Десять рублей». Бабушка покраснела, но тот человек ответил «Вот бы у меня были такие дети» и дал 50 рублей.
А в этом году, когда мы полетели, он взял с собой рюкзак. И перед приземлением достал охапку ручек, чтобы их продать. Один раз он шишки продавал детям в поселке. Эти шишки там везде валяются, няни жаловались. Я его пожурила, а Шерзод говорит: «Пусть продает, предприниматель растет!»
