YouTube — это западня. Если хочешь оставаться на плаву на этой платформе, то останавливаться в создании контента нельзя. Съемки сезонами, как я это делал, абсолютно противоречат этому правилу: YouTube меня «забывает». За те полгода, что я снимаю сезон, я попадаю в «подвал» ютуба, и даже подписчики не видят новые выпуски, раскачать заново эту машину очень сложно.

Так что допускать такие перерывы больше нельзя. В начале августа я лечу в Индонезию и в сентябре выпускаю новый сезон. Потом лечу снова — и так далее, короткими перебежками. Не зря в англоязычном ютубе была история про выгорание блогеров. Приезжаешь из поездки, а кроссовки порваны в тряпки…

Съемочный период третьего сезона обошелся мне примерно в $6 тысяч — это перелеты, еда, жилье, чуть докупленной техники. Плюс мне надо прожить примерно десять месяцев — столько длится подготовка сезона. Это и есть весь бюджет моего проекта.

Основная монетизация блога — рекламные блоки. Интеграции стоят $ 1–2 тысячи. Самая дорогая была с российским банком за $1,5 тысячи. Примерно 10% дохода составляет партнерская программа YouTube. Она заработала только недавно, потому что раньше я не запаривался правами на музыку. Когда я понял, что теряю на этом деньги, исправился.

А для съемок нового сезона я запустил кампанию на краудфандинге. Для себя я понял, что эта кампания работает как магазин с мерчем (Лёня запросил 15 тысяч белорусских рублей на новый сезон и на 7 августа собрал более 16 тысяч рублей. — Прим. ред.).

В основном рекламодатели находят меня сами. Больше двух интеграций в ролик на 30 минут не вложишь, так что некоторые заявки я еще даже не обработал. И без того в комментариях много негатива по поводу рекламы, но таким людям в ответ я сбрасываю ссылку на свою краудфандинговую кампанию — всегда можно сделать так, чтобы рекламы на канале не было.

Слава богу, никто из рекламодателей голову не дурит. Очень редко бывают правки, и это счастье после работы в рекламном агентстве. С другой стороны, брендам нужно задуматься о механике своего предложения на каналах блогеров и ценности продукта для подписчиков.

А еще ни у кого нет опыта — редкий бренд давно и плотно работает с YouTube-блогерами. Например, не все отслеживают эффект от рекламы, единицы присылают utm-метки, чаще я сам их ставлю, чтобы собирать статистику для себя.

Я вижу, что работает лучше реклама продуктов, нужных людям здесь и сейчас во время просмотра ролика. Как по мне, реклама «оформи премиальную карту банка прямо сейчас» не работает, потому что человеку, который сидит вечером, жрет макароны и смотрит YouTube, в тот конкретный момент нафиг не нужна такая карта. А вот с рекламы китайских гидов на удивление было очень много переходов. Они через неделю написали мне, что уже возили людей с моего канала на экскурсию.

Например, хорошая механика была с кэшбэк-сервисом. Реклама в ролике сработала слабо, но хорошо «зашла» в стриме. Мы разыгрывали приз, и зрителю прямо во время стрима нужно было зарегистрироваться на сайте и выполнить какие-то действия. Это принесло более тысячи регистраций. Также хорошо работают промокоды на бесплатные занятия, которые к тому же отслеживают клиентов с конкретного канала рекламы.

На продвижение я ничего не трачу. Третий сезон был менее успешным, прирост подписчиков был ниже. Зато количество просмотров стало стабильнее. Но самое интересное — как вырасти с нуля. Когда я только запускал канал, то, конечно, думал, что в YouTube можно что-то классное выложить — и все заработает. Оказалось, все не так. Вот что я делал и делаю:

● Собрал огромный — больше ста — список контактов русских, украинских, белорусских медиа и всем писал. Ответили три издания и «да» сказало одно. Плюс писал в Pikabu, Лепру, Dirty.ru. Родные белорусские медиа я в расчет не беру, здесь меня поддержали. На первых порах я только так, через СМИ, и набирал подписчиков.
Этой стратегии я придерживаюсь до сих пор, попробовал даже белорусское телевидение. В моем понимании это работает. Даже если не с точки зрения прироста аудитории, то с точки зрения имиджа. Ты выглядишь как нормальный человек. Выстраиваешь позиционирование.

● Хорошо работали коллаборации. Но в этом сезоне я тоже попытался их сделать, например, с украинским трэвел-блогером Андреем Буренком, каналом RedRoom — и почти ничего не сработало. Проблема с коллаборациями в том, что очень сложно придумать релевантную, где аудитория блогеров и ее интересы совпадают.

● Сейчас работает только попадание в рекомендации YouTube. Если у ролика хороший CTR — бам! — и ты летишь. Вслед за рекомендованными, популярными роликами зрители приходят пачками.

С другой стороны, ролик про Синьцзян это опровергает: у него было самое большое количество просмотров за первые сутки, но не произошло ничего. Под конец третьего сезона я потерял всякую надежду попасть в рекомендации, но это снова случилось. Как это произошло, непонятно — креаторы не знают точных алгоритмов YouTube.

По мнению многих, чтобы попасть в рекомендации, нужна хорошая кликабельность: картинка и название, но не кликбейтное, а соответствующее содержанию. На заставку я обычно ставлю лица, чаще всего они смотрят в кадр. Но мне кажется, это не очень круто работает. Круто работает жопа (имеется в виду заставка ролика про Кубу. — Прим. ред.)! Она сработала так, что получила 7 млн просмотров. Тогда я быстренько поменял названия в других роликах, например, добавил слово «секс», и просмотры стали расти, плюс платформа меня стала рекомендовать. А вот во второй раз это уже не сработало.

Кроме того, на платформе ужесточилась цензура. Как минимум, такой контент не пушится. Алгоритм особо не разбирается, в каком ключе ты рассказываешь, например, о сексе — негативном или нет. Тот ролик про Кубу платформа удалила — мол, не соответствует правилам сообщества. В нем была сцена, как «тверкались» дети. Я отправил апелляцию куда-то в пустоту, пытался объяснить, что в карибской культуре в этом нет сексуального подтекста. Это, говоря понятными словами, народный карибский танец. Но ролик не вернули, и я сделал вывод, что все это надо вырезать от греха подальше.

В YouTube погоды не делает ни тысяча новых подписчиков, ни пять тысяч. Так почему блогеры вообще становятся миллионниками? Например, у Насти Ивлеевой был популярный Инстаграм плюс ее участие в «Орле и Решке», у Антона Птушкина тоже. Весь секрет — в «инъекции» аудитории на канал.

Смотреть, как живут люди на Гаити, вряд ли интересно миллионам. А вот как Харламов дает интервью Ивлеевой… В трэвел-тематике я предположил, что люди охотнее смотрят выпуски про страны, о которых уже слышали. Я стараюсь думать, какая тема более-менее на слуху, какие есть мифы о стране, и с ними работаю. С этой позиции я добавил в новый сезон про Таиланд и стереотип о местных транссексуалах — как минимум Таиланд популярен в поисковых запросах. Но нифига — эти ролики набрали около 300 тысяч просмотров. Может быть, моя аудитория привыкла к эксклюзиву?

Мне также казалось, многие слышали про уйгуров и Синьцзян (уйгуры — тюрский народ мусульманского вероисповедания, большинство из них живет в регионе Синьцзян на западе Китая. По данным Human Rights Watch, правительство Китая ущемляет их права, помещая в лагеря, устраивая видеослежку, отнимая паспорта и прочее — Прим.ред.) Но видимо, они известны в узкой тусовке, которая читает «Медузу». И среди казахов, потому что якобы казахи тоже сидят в тех лагерях. Тема оказалась иллюзорно хайповой. Но мне и самому хотелось узнать про уйгуров — это звучало настолько абсурдно, что я просто отказывался верить. 10% народа сидит в лагерях? Не может быть! Не было другого варианта удостовериться, чем самому поехать и посмотреть. Мне было важно найти человека, который скажет: «Да, чувак, это правда, это со мной происходит».

Но «попсовым» мне становиться неинтересно. Я не буду снимать «Как на 100 долларов поесть в Гонконге» или «10 самых красивых мест Копенгагена». Интереснее сыграть в эту сложную игру и стать «Оксимироном ютуба»: сделать что-то сложное, что внезапно начнут смотреть все. Я также вижу выход в том, чтобы делать вообще другой проект, более массовой тематики. Или еще один нишевый и иметь «два бутика».

Через считанное количество лет YouTube перестанет быть DIY-платформой и станет суперпрофессиональным. За один год сюда пришло столько телевизионщиков, что все, хана — прячьте свои экшн-камеры, блогеры, и идите искать работу.

Но профессионалы могут снять хуже, неинтересно. Проблема телевизионщиков — делать то же самое, что на телике. Например, Антон Птушкин и Андрей Бедняков делают абсолютно стерильную телевизионную историю. Она легко переваривается, но ни капельки не дергает. Иначе сделала Собчак — на YouTube она совсем другая. Или Парфенов. Похоже, любительское видео скоро перестанет быть востребованным, но и профессиональное «без души» не зайдет.

© Rusbase, 2019
Автор: Анна Боровая
Фотографии: социальные сети Леонида Пашковского