Rusbase Young
Как три студента зарабатывают на реселле лимитированных кроссовок
19 марта 2020
Студенты Глеб Федоренко и Лукман Аблязов вместе с блогером Никитой Пасичным в ноябре 2019 года открыли маркетплейс лимитированных одежды и кроссовок outofstock, где можно купить только новые лимитированные товары анонимно – продавец не знает покупателя и наоборот. Доставкой, проверкой на оригинальность и платежами занимается при этом сам маркетплейс.
За два месяца платформа вышла в ноль. Сейчас на ней около трех тысяч пользователей и двух тысяч единиц товара. Средний чек сделки – 20 тысяч рублей.
Глеб и Лукман совмещают работу с учебой, а Никита – с ведением YouTube-канала и реселл-клубом.
Ребята рассказали Rusbase, почему они не занимаются б/у-товарами, чем их маркетплейс отличается от конкурентов и с чего начать, если вы хотите заниматься реселлом.
За два месяца платформа вышла в ноль. Сейчас на ней около трех тысяч пользователей и двух тысяч единиц товара. Средний чек сделки – 20 тысяч рублей.
Глеб и Лукман совмещают работу с учебой, а Никита – с ведением YouTube-канала и реселл-клубом.
Ребята рассказали Rusbase, почему они не занимаются б/у-товарами, чем их маркетплейс отличается от конкурентов и с чего начать, если вы хотите заниматься реселлом.
Из интервью вы узнаете:
— кто из героев заработал на реселле 15 000 рублей за ночь;
— почему на старте ребята потеряли 100 000 рублей;
— почему на outofstock нет б/у-вещей;
— про монетизацию проекта;
— кого проект считает конкурентом;
— почему ребята не рассказывают о своем бизнесе в университете и сколько раз в неделю они ходят на лекции;
— что делать тем, кто хочет заработать на реселле.
— кто из героев заработал на реселле 15 000 рублей за ночь;
— почему на старте ребята потеряли 100 000 рублей;
— почему на outofstock нет б/у-вещей;
— про монетизацию проекта;
— кого проект считает конкурентом;
— почему ребята не рассказывают о своем бизнесе в университете и сколько раз в неделю они ходят на лекции;
— что делать тем, кто хочет заработать на реселле.
Стартап outofstock в цифрах *
Выход на рынок: ноябрь, 2019
Вложения: 800 тысяч рублей
Средний чек: 20 тысяч рублей
Пользователей: около 3000
Товаров в доступе: 2000
* по данным компании
Вложения: 800 тысяч рублей
Средний чек: 20 тысяч рублей
Пользователей: около 3000
Товаров в доступе: 2000
* по данным компании
«Мог заработать 15 000 за одну ночь»
Читайте по теме: интервью Никиты Пасичного о YouTube
Глеб: Мне 18 лет, я учусь в НИУ ВШЭ на юридическом факультете. Помимо учебы развиваю несколько бизнес-проектов – у меня студия дизайна и разработки и outofstock.
Никита: Мне 21 год. Раньше учился на экономфаке МГУ. Мое главное увлечение – уличная мода – три года назад переросло в YouTube-канал, где сейчас 128 тысяч фолловеров.
Лукман: Мне 19 лет, я учусь на химическом факультете в СГУ.
– Как в вашей жизни появился реселл?
Никита: Меня давно интересовали кроссовки. С 14 лет я начал покупать их осознанно, присматриваясь к брендам. В 16 лет впервые отстоял ночью в очереди, чтобы купить лимитированную пару Adidas NMD. Мне понравилось. Я сам реселлом занимался года три назад: мог заработать 15 тысяч за одну ночь. Не ради денег, просто было прикольно.
Глеб: В девятом классе я захотел купить Adidas YEEZY Boost 350. Стал искать и обнаружил, что есть много сообществ перепродаж. Тогда появились первые мысли о том, что удобной платформы среди них нет. Позже в соцсетях я познакомился с Никитой и стал разрабатывать идею такой платформы.
Лукман: Я в 11 лет набирал персики в магазине и продавал их на рынке. Три года назад купил худи Supreme, которое перепродал.
Никита: Мне 21 год. Раньше учился на экономфаке МГУ. Мое главное увлечение – уличная мода – три года назад переросло в YouTube-канал, где сейчас 128 тысяч фолловеров.
Лукман: Мне 19 лет, я учусь на химическом факультете в СГУ.
– Как в вашей жизни появился реселл?
Никита: Меня давно интересовали кроссовки. С 14 лет я начал покупать их осознанно, присматриваясь к брендам. В 16 лет впервые отстоял ночью в очереди, чтобы купить лимитированную пару Adidas NMD. Мне понравилось. Я сам реселлом занимался года три назад: мог заработать 15 тысяч за одну ночь. Не ради денег, просто было прикольно.
Глеб: В девятом классе я захотел купить Adidas YEEZY Boost 350. Стал искать и обнаружил, что есть много сообществ перепродаж. Тогда появились первые мысли о том, что удобной платформы среди них нет. Позже в соцсетях я познакомился с Никитой и стал разрабатывать идею такой платформы.
Лукман: Я в 11 лет набирал персики в магазине и продавал их на рынке. Три года назад купил худи Supreme, которое перепродал.
– Сколько у вас пар кроссовок? Сколько стоит то, что вы носите?
Никита: Кроссовки – неотъемлемая часть моей жизни, но я не коллекционер. У меня 30-40 пар, при этом я ношу их все. Самая дорогая пара сейчас стоит тысяч 40 рублей, самая бюджетная – восемь.
Глеб: У меня 15 пар кроссовок, самая дорогая из которых стоит 30 тысяч рублей, самая дешевая – 10 тысяч.
Никита: Кроссовки – неотъемлемая часть моей жизни, но я не коллекционер. У меня 30-40 пар, при этом я ношу их все. Самая дорогая пара сейчас стоит тысяч 40 рублей, самая бюджетная – восемь.
Глеб: У меня 15 пар кроссовок, самая дорогая из которых стоит 30 тысяч рублей, самая дешевая – 10 тысяч.
Лукман: У меня четыре пары кроссовок. Самая дорогая стоит 30 тысяч рублей.
– Почему кроссовки сегодня для поколения Z – это элемент самовыражения? Герои недавнего материала Rusbase про реселл говорили, что миллениалы не вкладываются в одежду, у них может не быть вечернего платья или костюма, а вот дорогие кроссовки для них – базовая вещь.
Никита: Кроссовки в первую очередь показывают принадлежность к субкультуре. Это все популяризировалось благодаря Западу и хип-хопу. Есть те, кто в этом разбирается – им интересно стать частью движения. Но многим нравится просто визуальная составляющая.
Глеб: Мне кажется, все дело в маркетинге: Канье Уэст (американский рэпер. – Прим.) первым создал искусственный дефицит вокруг кроссовок, выпустив лимитированную версию – люди стояли за ними ночами. Сейчас слоган его коллаборации с Adidas сменился на «Yeezy for everyone», поэтому дефицит сошел на нет. Но за это время успел возникнуть ажиотаж, другие рэперы стали делать коллекции. Да и сам реселл продвинулся.
– Почему кроссовки сегодня для поколения Z – это элемент самовыражения? Герои недавнего материала Rusbase про реселл говорили, что миллениалы не вкладываются в одежду, у них может не быть вечернего платья или костюма, а вот дорогие кроссовки для них – базовая вещь.
Никита: Кроссовки в первую очередь показывают принадлежность к субкультуре. Это все популяризировалось благодаря Западу и хип-хопу. Есть те, кто в этом разбирается – им интересно стать частью движения. Но многим нравится просто визуальная составляющая.
Глеб: Мне кажется, все дело в маркетинге: Канье Уэст (американский рэпер. – Прим.) первым создал искусственный дефицит вокруг кроссовок, выпустив лимитированную версию – люди стояли за ними ночами. Сейчас слоган его коллаборации с Adidas сменился на «Yeezy for everyone», поэтому дефицит сошел на нет. Но за это время успел возникнуть ажиотаж, другие рэперы стали делать коллекции. Да и сам реселл продвинулся.
«На старте потеряли 100 000 рублей»
– Как появилась идея платформы? Ведь одежду и обувь можно продавать через соцсети и не тратиться на разработку и продвижение сайта.
Никита: Через масс-фолловинг в Instagram я подписался на Глеба. И он написал мне в директ. Мы разговорились, и Глеб рассказал об идее создания площадки. Не помню, какой была изначальная концепция, но я предложил перенять западные тренды.
На Западе есть площадки реселла, например, StockX, было бы круто стать первыми, кто сделает такое в России. Поэтому я предложил сфокусироваться на лимитированных кроссовках и уличной одежде. Нужно было решить боль рынка: продажа вещи через паблики неудобна и продавцам, и покупателям. Ты должен зайти, все сам пролистать, потому что в соцсетях нет структурированного поиска по фильтрам.
Никита: Через масс-фолловинг в Instagram я подписался на Глеба. И он написал мне в директ. Мы разговорились, и Глеб рассказал об идее создания площадки. Не помню, какой была изначальная концепция, но я предложил перенять западные тренды.
На Западе есть площадки реселла, например, StockX, было бы круто стать первыми, кто сделает такое в России. Поэтому я предложил сфокусироваться на лимитированных кроссовках и уличной одежде. Нужно было решить боль рынка: продажа вещи через паблики неудобна и продавцам, и покупателям. Ты должен зайти, все сам пролистать, потому что в соцсетях нет структурированного поиска по фильтрам.
– С чего вы начали работу над стартапом?
Глеб: Я тогда жил в Питере, поэтому приехал в Москву, встретился с Никитой и мы доработали идею. На какое-то время все заглохло, потому что нужны были инвестиции.
Я провел переговоры с десятком веб-студий Петербурга. Исходя из цен на разработку, сформировался бизнес-план на 350 тысяч рублей. Инвесторы не находились.
Потом один из моих знакомых согласился вложить средства под бизнес-идею и разработку. А дальше мы обратились в недобросовестную контору и потеряли около 100 тысяч рублей. Даже не дошли до этапа разработки платформы: нам предлагали варианты дизайна, которые никуда не годились. Пришлось его переделать самим и сделать то, что уже походило на более или менее нормальный сайт.
Затем контора сверстала нам первую страницу – она тоже никуда не годилась. И мы решили прекратить такое сотрудничество. Параллельно у меня появилась своя студия дизайна, куда я и отдал платформу на доработку – на это ушло 9 месяцев. В ноябре мы стартовали.
Перед запуском платформы в долю зашел Лукман, который добавил средства на стартовое продвижение.
Глеб: Я тогда жил в Питере, поэтому приехал в Москву, встретился с Никитой и мы доработали идею. На какое-то время все заглохло, потому что нужны были инвестиции.
Я провел переговоры с десятком веб-студий Петербурга. Исходя из цен на разработку, сформировался бизнес-план на 350 тысяч рублей. Инвесторы не находились.
Потом один из моих знакомых согласился вложить средства под бизнес-идею и разработку. А дальше мы обратились в недобросовестную контору и потеряли около 100 тысяч рублей. Даже не дошли до этапа разработки платформы: нам предлагали варианты дизайна, которые никуда не годились. Пришлось его переделать самим и сделать то, что уже походило на более или менее нормальный сайт.
Затем контора сверстала нам первую страницу – она тоже никуда не годилась. И мы решили прекратить такое сотрудничество. Параллельно у меня появилась своя студия дизайна, куда я и отдал платформу на доработку – на это ушло 9 месяцев. В ноябре мы стартовали.
Перед запуском платформы в долю зашел Лукман, который добавил средства на стартовое продвижение.
Читайте по теме: Как Send.Wtf обеспечивает стримеров едой и контентом
– Первоначально вы сделали ограниченный доступ к платформе. Что вам это дало?
Глеб: Мы решили пойти по концепции создания искусственного дефицита. И выложили красивый ролик, по которому было совершенно не понятно, что это будет. Нам хотелось заинтриговать аудиторию. Сначала доступ к платформе сделали по приглашениям. Мы печатали их на карточках и прятали в разных местах по городу, делая посты в телеграм-канале. Мы вообще ни на что не рассчитывали и удивились, когда человек 50 бегали и искали эти конверты.
– Это были ваши знакомые?
Глеб: Нет.
Лукман: Даже были те, кто перепродавал эти карточки.
Глеб: Сайт неделю был в ограниченном доступе, потом мы открыли его для всех. Сейчас у нас более двух тысяч товаров, а зарегистрированных пользователей около трех тысяч.
Глеб: Мы решили пойти по концепции создания искусственного дефицита. И выложили красивый ролик, по которому было совершенно не понятно, что это будет. Нам хотелось заинтриговать аудиторию. Сначала доступ к платформе сделали по приглашениям. Мы печатали их на карточках и прятали в разных местах по городу, делая посты в телеграм-канале. Мы вообще ни на что не рассчитывали и удивились, когда человек 50 бегали и искали эти конверты.
– Это были ваши знакомые?
Глеб: Нет.
Лукман: Даже были те, кто перепродавал эти карточки.
Глеб: Сайт неделю был в ограниченном доступе, потом мы открыли его для всех. Сейчас у нас более двух тысяч товаров, а зарегистрированных пользователей около трех тысяч.
Глеб Федоренко
Как работает маркетплейс
Лукман Аблязов
– Что дает платформа продавцам и покупателям?
Глеб: Продавцам мы хотели предложить понятный канал для сбыта.
У нас автоматизированный путь размещения товара. Продавец за несколько шагов выкладывает пару на сайт. Администратор одобряет заявку, и все автоматически публикуется. Покупатель видит разные модели кроссовок, за каждой из которых стоит продавец. Мы не берем домашние фото «на фоне ковра». У нас фото или с витрины, или из интернета, или снятые у нас.
Когда покупатель выбрал пару, у него замораживается сумма на счету. Продавец получает уведомление и присылает нам обувь через сервис доставки или лично в офис. Команда проверяет обувь на подлинность. После проверки мы вешаем пломбу, которая подтверждает оригинальность, упаковываем пару и доставляем покупателю.
Продавец получает деньги – за вычетом суммы доставки и комиссии, – когда проверяющие выносят вердикт об оригинальности товара. То есть сразу после того, как он выполнил свои обязательства: прислал оригинальную пару.
Глеб: Продавцам мы хотели предложить понятный канал для сбыта.
У нас автоматизированный путь размещения товара. Продавец за несколько шагов выкладывает пару на сайт. Администратор одобряет заявку, и все автоматически публикуется. Покупатель видит разные модели кроссовок, за каждой из которых стоит продавец. Мы не берем домашние фото «на фоне ковра». У нас фото или с витрины, или из интернета, или снятые у нас.
Когда покупатель выбрал пару, у него замораживается сумма на счету. Продавец получает уведомление и присылает нам обувь через сервис доставки или лично в офис. Команда проверяет обувь на подлинность. После проверки мы вешаем пломбу, которая подтверждает оригинальность, упаковываем пару и доставляем покупателю.
Продавец получает деньги – за вычетом суммы доставки и комиссии, – когда проверяющие выносят вердикт об оригинальности товара. То есть сразу после того, как он выполнил свои обязательства: прислал оригинальную пару.
Мы – маркетплейс, а не магазин, то есть товар нам не принадлежит, поэтому у нас не предусмотрен возврат качественного товара. Зато мы добавили на сайт опцию подбора размера для каждого товара, а также консультируем клиентов в соцсетях и по почте.
Кстати, пока мы ориентируемся на кроссовки, но одежда у нас тоже есть.
Кстати, пока мы ориентируемся на кроссовки, но одежда у нас тоже есть.
«Б/у – не наша ниша»
Никита Пасичный
– Вам не кажется, что вы ограничили себя, когда выбрали только новую одежду и обувь? На многих аналогичных маркетах основной процент составляют б/у-вещи хорошего качества или нелимитированные модели, которые просто лежали в шкафу без дела.
Глеб: Сейчас мы ориентированы на премиальный сегмент. В эту концепцию не укладываются б/у-вещи. С ними много проблем: поскольку продажа происходит через нас, если продавец не увидит на снимках вещи какие-то недочеты и не укажет их, покупатель будет предъявлять претензии. Распылять фокус на нишу б/у нам пока кажется неразумным.
– Какой у вас средний чек?
Глеб: В районе 20 тысяч рублей.
– Какими были вложения в проект?
Лукман: 800 тысяч рублей.
– Вы боялись, что не зайдет?
Глеб: Мы были уверены в идее.
Лукман: Потому что видели спрос.
Никита: Подобного продукта не было.
Глеб: Мы затянули запуск. И даже за это время новых проектов не появилось.
Глеб: Сейчас мы ориентированы на премиальный сегмент. В эту концепцию не укладываются б/у-вещи. С ними много проблем: поскольку продажа происходит через нас, если продавец не увидит на снимках вещи какие-то недочеты и не укажет их, покупатель будет предъявлять претензии. Распылять фокус на нишу б/у нам пока кажется неразумным.
– Какой у вас средний чек?
Глеб: В районе 20 тысяч рублей.
– Какими были вложения в проект?
Лукман: 800 тысяч рублей.
– Вы боялись, что не зайдет?
Глеб: Мы были уверены в идее.
Лукман: Потому что видели спрос.
Никита: Подобного продукта не было.
Глеб: Мы затянули запуск. И даже за это время новых проектов не появилось.
– Как вы распределяете обязанности?
– Глеб: Мы с Никитой занимаемся контентом сайта и отправляем заказы. Мы не администрируем сайт – скорее контролируем, что происходит.
Операционку по обработке заказов делим. Я несу ответственность за продукт – взаимодействую с программистами. Лукман отвечает за HR, инвестиции. Поддержка сайта и бухгалтерия – на аутсорсе.
Наши расходы – около 100 тысяч рублей в месяц. Это сервера, а также услуги программиста, администратора сайта, редактора, проверяющих из LegitFam и наших. Двухэтапная проверка обходится нам в 300 рублей за пару.
– Сюда точно входят зарплаты?
Лукман: Мы умеем договариваться. Программисты работают part-time.
Глеб: Неполный день – большая проблема. Поэтому на следующем раунде инвестиций мы планируем увеличить расходы на IT: есть много идей по доработке платформы и мобильного приложения.
– Вы сами получаете зарплату?
Лукман: Нет, мы только вкладываемся в проект.
– А на что вы живете?
Глеб: У каждого из нас есть другие проекты, на которых мы и зарабатываем.
– Глеб: Мы с Никитой занимаемся контентом сайта и отправляем заказы. Мы не администрируем сайт – скорее контролируем, что происходит.
Операционку по обработке заказов делим. Я несу ответственность за продукт – взаимодействую с программистами. Лукман отвечает за HR, инвестиции. Поддержка сайта и бухгалтерия – на аутсорсе.
Наши расходы – около 100 тысяч рублей в месяц. Это сервера, а также услуги программиста, администратора сайта, редактора, проверяющих из LegitFam и наших. Двухэтапная проверка обходится нам в 300 рублей за пару.
– Сюда точно входят зарплаты?
Лукман: Мы умеем договариваться. Программисты работают part-time.
Глеб: Неполный день – большая проблема. Поэтому на следующем раунде инвестиций мы планируем увеличить расходы на IT: есть много идей по доработке платформы и мобильного приложения.
– Вы сами получаете зарплату?
Лукман: Нет, мы только вкладываемся в проект.
– А на что вы живете?
Глеб: У каждого из нас есть другие проекты, на которых мы и зарабатываем.
«Через месяц вышли в ноль»
– За счет чего вы получаете прибыль?
Глеб: Мы зарабатываем на комиссии с продажи. У пользователей есть три статуса, которые меняются в зависимости от общей суммы продаж или покупок. Первоначально у всех статус White – это комиссия 6%. После продаж или покупок на 50 тысяч – 5%, после 200 тысяч комиссия снижается до 3% – это статус Tiffany. Пока мы не окупили все вложения – работаем в ноль. Мы открылись 7 ноября, первый месяц был убыточным, в декабре-январе вышли в ноль.
– Как вы продвигаетесь?
Глеб: Мы только прорабатываем стратегию. Пока основной источник – это Никитин YouTube. После публикации ролика там пошли первые продажи. На таргетированную рекламу в Instagram тратим 30 тысяч рублей в месяц.
Работа с лидером мнений тоже хорошо сработала. Мы дарили кроссовки рэперу Thrill Pill – он делал сторис, после этого в Instagram пришли 600 новых подписчиков, в районе 10 тысяч человек зашли на сайт и было шесть заказов. Заказы после публикации идут до сих пор, поэтому планируем сотрудничать с блогерами дальше.
Facebook мы пока не рассматриваем как сеть для продвижения и дублируем туда посты из Instagram. Возможно, когда мы захотим подтянуть более взрослую аудиторию, обратимся к FB.
Глеб: Мы зарабатываем на комиссии с продажи. У пользователей есть три статуса, которые меняются в зависимости от общей суммы продаж или покупок. Первоначально у всех статус White – это комиссия 6%. После продаж или покупок на 50 тысяч – 5%, после 200 тысяч комиссия снижается до 3% – это статус Tiffany. Пока мы не окупили все вложения – работаем в ноль. Мы открылись 7 ноября, первый месяц был убыточным, в декабре-январе вышли в ноль.
– Как вы продвигаетесь?
Глеб: Мы только прорабатываем стратегию. Пока основной источник – это Никитин YouTube. После публикации ролика там пошли первые продажи. На таргетированную рекламу в Instagram тратим 30 тысяч рублей в месяц.
Работа с лидером мнений тоже хорошо сработала. Мы дарили кроссовки рэперу Thrill Pill – он делал сторис, после этого в Instagram пришли 600 новых подписчиков, в районе 10 тысяч человек зашли на сайт и было шесть заказов. Заказы после публикации идут до сих пор, поэтому планируем сотрудничать с блогерами дальше.
Facebook мы пока не рассматриваем как сеть для продвижения и дублируем туда посты из Instagram. Возможно, когда мы захотим подтянуть более взрослую аудиторию, обратимся к FB.
Как маркетплейс гарантирует оригинальность товара (нажмите, чтобы развернуть)
– Как команда проверяет на оригинальность вещи?
Глеб: Проверка происходит в Москве. Товар смотрят сперва наши сотрудники, потом – команда LegitFam. Мы платим фиксированную сумму за каждую проверку. После подтверждения оригинальности отправляем пару клиенту.
– На сайте написано, что вы штрафуете за паль. Такие случаи уже были?
Глеб: Штраф – 100 тысяч рублей, поэтому, видимо, никто пока и не рискнул. Списать неустойку сами мы не можем: во-первых, этого не позволяет российское законодательство, во-вторых, мы не храним данные карт своих пользователей. Для этого нужны совсем другие стандарты безопасности сайта. Поэтому взыскание неустойки в случае подделки будет происходить через правоохранительные органы.
Глеб: Проверка происходит в Москве. Товар смотрят сперва наши сотрудники, потом – команда LegitFam. Мы платим фиксированную сумму за каждую проверку. После подтверждения оригинальности отправляем пару клиенту.
– На сайте написано, что вы штрафуете за паль. Такие случаи уже были?
Глеб: Штраф – 100 тысяч рублей, поэтому, видимо, никто пока и не рискнул. Списать неустойку сами мы не можем: во-первых, этого не позволяет российское законодательство, во-вторых, мы не храним данные карт своих пользователей. Для этого нужны совсем другие стандарты безопасности сайта. Поэтому взыскание неустойки в случае подделки будет происходить через правоохранительные органы.
– Кто ваши конкуренты?
Никита: Прямых конкурентов мы не видим, хотя бы потому что все пары проверяем лично. Знаю, что некоторые предлагают услуги проверки только по фото. Я знаю о десятках групп во «ВКонтакте», которые выставляют у себя объявления с вещами на продажу и предоставляют услуги проверки на оригинальность по фото. Но когда мы говорим про продажу вещей в соцсетях, речи об удобном сервисе, поддержке и гарантии не идет.
– Вы уверены? В России есть маркетплейсы со схожей моделью работы – например, Luxxy, themarket, Oskelly...
Никита: Я знаком лично только с Oskelly и themarket.io. Oskelly работают с кроссовками, но это не их основное направление. У них много люксовых брендов, сумок и более взрослая аудитория – 30+, в основном женщины. У нас же аудитория моложе – от 14 до 24 лет.
Косвенные конкуренты – площадки, которые перепродают кроссовки и футболки. Есть группы в соцсетях и офлайн-магазины, которые работают с тем же сегментом одежды, что и мы, но сервиса, подобного нашему, никто из них не предлагает.
Luxxy работают в другом сегменте, с другими брендами. На их сайте даже раздела с кроссовками нет, только «спортивная обувь». Вещи на этой площадке не лимитированные, а объявления не структурированы: это просто лента домашних фото. С проверкой на оригинальность на Luxxy странная история: «Мы можем гарантировать, что вернем вам деньги за покупку полностью, если окажется, что на нашем сайте вы приобрели подделку». На нашей платформе такая ситуация исключена, так как все товары проходят через наш офис.
Глеб: themarket не проводит проверку в принципе. Максимум – это «безопасная сделка» с комиссией 12%.
Глеб Федоренко
Я уверен, что пока, да и в ближайшем будущем, ничто не сможет заменить ручную проверку кроссовок или одежды на оригинальность.
Лукман: В мире есть сильные игроки. Это Stadium Goods, StockX. Не просто так в них инвестировали крупные фонды...
Никита: StockX не видит выгоды в развитии в России: думают, что рынок брендовых кроссовок у нас не развит, и это неправда. А доставка из-за рубежа выходит дороже.
– У тех же Oskelly схожая модель работы: это маркетплейс, правда, с «домашними» снимками. У покупателя сумма замораживается на счету до получения товара, есть проверка в офисе на оригинальность. Если все нравится – у покупателя списывается сумма. Да, у них не только кроссовки. Но я сама могу продать свою пару как минимум на пяти платформах, да еще и через соцсети, секонд-хэнды. Не очень понимаю, чем вы принципиально отличаетесь от них.
Никита: Эти игроки занимаются б/у-товарами, пусть даже в хорошем качестве – а у нас только новая обувь. А покупать товары через соцсети – это риск. Или как заказывать регионам? По фото на Avito сложно определить подлинность.
Лукман: В мире есть сильные игроки. Это Stadium Goods, StockX. Не просто так в них инвестировали крупные фонды...
Никита: StockX не видит выгоды в развитии в России: думают, что рынок брендовых кроссовок у нас не развит, и это неправда. А доставка из-за рубежа выходит дороже.
– У тех же Oskelly схожая модель работы: это маркетплейс, правда, с «домашними» снимками. У покупателя сумма замораживается на счету до получения товара, есть проверка в офисе на оригинальность. Если все нравится – у покупателя списывается сумма. Да, у них не только кроссовки. Но я сама могу продать свою пару как минимум на пяти платформах, да еще и через соцсети, секонд-хэнды. Не очень понимаю, чем вы принципиально отличаетесь от них.
Никита: Эти игроки занимаются б/у-товарами, пусть даже в хорошем качестве – а у нас только новая обувь. А покупать товары через соцсети – это риск. Или как заказывать регионам? По фото на Avito сложно определить подлинность.
«У нас были заказы из города, где живет 8 тысяч человек»
– У вас есть заказы из регионов?
Никита: Да. Мы сами удивляемся, из каких мест нам приходят заказы. Благодаря интернету границы стерлись. Сегодня и в регионах есть кроссовочное комьюнити. Официальные поставщики крупных брендов есть далеко не во всех регионах, поэтому многие заказывают кроссовки в интернете. А как безопасно купить кроссовки, которые уже распроданы в официальном магазине? Тут-то наш сервис и приходит на помощь.
Глеб: У нас было два разных заказа из города Облучье с населением 8 тысяч человек. Один из них – на 30 тысяч рублей. В целом у нас 45% покупок из Москвы – здесь быстрая доставка, 10% – Петербург, 45% приходится на остальные регионы.
Никита: Да. Мы сами удивляемся, из каких мест нам приходят заказы. Благодаря интернету границы стерлись. Сегодня и в регионах есть кроссовочное комьюнити. Официальные поставщики крупных брендов есть далеко не во всех регионах, поэтому многие заказывают кроссовки в интернете. А как безопасно купить кроссовки, которые уже распроданы в официальном магазине? Тут-то наш сервис и приходит на помощь.
Глеб: У нас было два разных заказа из города Облучье с населением 8 тысяч человек. Один из них – на 30 тысяч рублей. В целом у нас 45% покупок из Москвы – здесь быстрая доставка, 10% – Петербург, 45% приходится на остальные регионы.
«Когда есть ответственность – приходится быстро учиться»
– Фейлы или негативные отзывы были?
Глеб: Резко негативных отзывов не было. Единственное, перед Новым годом доставка медленно работала...
Никита: Продавцам эта модель непривычна: многие хотят получать деньги сразу в руки. Приходится объяснять, как мы работаем.
Кстати, сарафанное радио в комьюнити очень хорошо работает. Кто-то кидает на нас ссылку в группы и к нам приходит несколько новых продавцов.
– Что имеется ввиду под «группой»? Закрытый чат в телеграме, просто группа в соцсетях?
Никита: Это любые объединения людей, которые занимаются реселлом. Соцсеть здесь не играет особой роли, но суть в том, что большинство крупных реселлеров поддерживают контакт друг с другом.
– В чем вы видите перспективы своего проекта?
Лукман: Рынок свободен. Если дать людям качественный сервис и сохранить динамичность развития, мы сможем удержать бóльшую часть рынка.
Глеб: Людям нравится наша концепция, и единицы говорят, что через соцсети продавать удобнее. Планируем развиваться по СНГ, так как есть запросы.
– Вы владеете и управляете бизнесом. Откуда берете бизнес-знания для этого?
Глеб: Я учился методом проб и ошибок. Студию дизайна мы делали стихийно – когда появился первый заказчик. Когда есть ответственность, приходится быстро учиться. Есть огромное количество бизнес-литературы. Я сейчас читаю в среднем 1,5-2 часа в день, в таком темпе – это около 100 книг в год.
По всем юрвопросам консультируюсь с мамой – она очень крутой специалист. Я также считаю, что очень важно окружение. И общаюсь со многими ребятами, которые добились результатов. Во-первых, это мотивирует, а во-вторых, у меня всегда есть у кого спросить совета.
Глеб: Резко негативных отзывов не было. Единственное, перед Новым годом доставка медленно работала...
Никита: Продавцам эта модель непривычна: многие хотят получать деньги сразу в руки. Приходится объяснять, как мы работаем.
Кстати, сарафанное радио в комьюнити очень хорошо работает. Кто-то кидает на нас ссылку в группы и к нам приходит несколько новых продавцов.
– Что имеется ввиду под «группой»? Закрытый чат в телеграме, просто группа в соцсетях?
Никита: Это любые объединения людей, которые занимаются реселлом. Соцсеть здесь не играет особой роли, но суть в том, что большинство крупных реселлеров поддерживают контакт друг с другом.
– В чем вы видите перспективы своего проекта?
Лукман: Рынок свободен. Если дать людям качественный сервис и сохранить динамичность развития, мы сможем удержать бóльшую часть рынка.
Глеб: Людям нравится наша концепция, и единицы говорят, что через соцсети продавать удобнее. Планируем развиваться по СНГ, так как есть запросы.
– Вы владеете и управляете бизнесом. Откуда берете бизнес-знания для этого?
Глеб: Я учился методом проб и ошибок. Студию дизайна мы делали стихийно – когда появился первый заказчик. Когда есть ответственность, приходится быстро учиться. Есть огромное количество бизнес-литературы. Я сейчас читаю в среднем 1,5-2 часа в день, в таком темпе – это около 100 книг в год.
По всем юрвопросам консультируюсь с мамой – она очень крутой специалист. Я также считаю, что очень важно окружение. И общаюсь со многими ребятами, которые добились результатов. Во-первых, это мотивирует, а во-вторых, у меня всегда есть у кого спросить совета.
Коронавирус и падение рубля. Как реагирует outofstock
– Как повлияли на стартап эпидемия коронавируса и падение рубля?
Глеб: Общался с ребятами в бизнес-сообществе – у многих проблемы, потому что так или иначе все подвязаны на мировой рынок. Те, кто работает с Китаем, в провале, потому что граница закрыта – через таможню не пропускают товар.
На outofstock это пока никак не сказалось, но чувствуется, что посылки долго едут из-за границы. Продажи растут. Но это закономерный рост: мы рекламируемся, делаем контент. Да, мы зависим от курса, потому что кроссовочная индустрия в долларах. Но пока значительного подъема цен не было.
Кризис касается среднего класса и ниже, у нас другая аудитория. Если брать предыдущие кризисы, то люксовый сегмент в них страдал мало. Единственное, чем коронавирус и падение рубля подпортили ситуацию, это то, что мы открыли тестовую доставку в Европу и СНГ, а границы закрыли. Мы не успели даже полноценно протестировать ее.
Так как наш сайт пока только на русском, за время карантина мы можем спокойно подготовиться и доработать все, чтобы выйти на зарубежные рынки.
Есть мнение, что во время кризиса нужно резать расходы на маркетинг. Я общался по этому поводу с Михаилом Кучментом. В прошлый кризис они сохранили цены, увеличили расходы на маркетинг – и благодаря этому Hoff удалось занять хорошую долю на рынке и вырасти в кризис. Нам эта стратегия нравится. Поэтому будем держать цены и вкладываться в маркетинг и узнаваемость.
Глеб: Общался с ребятами в бизнес-сообществе – у многих проблемы, потому что так или иначе все подвязаны на мировой рынок. Те, кто работает с Китаем, в провале, потому что граница закрыта – через таможню не пропускают товар.
На outofstock это пока никак не сказалось, но чувствуется, что посылки долго едут из-за границы. Продажи растут. Но это закономерный рост: мы рекламируемся, делаем контент. Да, мы зависим от курса, потому что кроссовочная индустрия в долларах. Но пока значительного подъема цен не было.
Кризис касается среднего класса и ниже, у нас другая аудитория. Если брать предыдущие кризисы, то люксовый сегмент в них страдал мало. Единственное, чем коронавирус и падение рубля подпортили ситуацию, это то, что мы открыли тестовую доставку в Европу и СНГ, а границы закрыли. Мы не успели даже полноценно протестировать ее.
Так как наш сайт пока только на русском, за время карантина мы можем спокойно подготовиться и доработать все, чтобы выйти на зарубежные рынки.
Есть мнение, что во время кризиса нужно резать расходы на маркетинг. Я общался по этому поводу с Михаилом Кучментом. В прошлый кризис они сохранили цены, увеличили расходы на маркетинг – и благодаря этому Hoff удалось занять хорошую долю на рынке и вырасти в кризис. Нам эта стратегия нравится. Поэтому будем держать цены и вкладываться в маркетинг и узнаваемость.
«Оказался в десятке лучших на олимпиаде по юриспруденции»
– Глеб, Лукман, вы учитесь. Сколько времени занимает учеба, а сколько – работа?
Глеб: outofstock – мой основной проект. Второй – студия дизайна и разработки, на нее я трачу меньше времени, как гендиректор занимаюсь операционным управлением. Это бюджетонаполняющий бизнес. Плюс мы сейчас делаем проект с крупным банком.
Меня всегда поддерживала мама. Но ее пугало то, что я выберу предпринимательство вместо учебы.
Глеб: outofstock – мой основной проект. Второй – студия дизайна и разработки, на нее я трачу меньше времени, как гендиректор занимаюсь операционным управлением. Это бюджетонаполняющий бизнес. Плюс мы сейчас делаем проект с крупным банком.
Меня всегда поддерживала мама. Но ее пугало то, что я выберу предпринимательство вместо учебы.
Я на бюджете в НИУ ВШЭ – не считаю, что образование в России стоит того, чтобы за него платить.
Во время поступления у меня был кризис – я не понимал, на кого хочу учиться. Моя мама юрист, еще и преподает – она закидала меня разными учебниками и кодексами. За пару недель в экспресс-режиме помогла подготовиться. Без особых надежд пошел на Олимпиаду в СПбГУ – и оказался в десятке лучших по всей России. Это помогло мне поступить в вуз.
– Ты приносишь деньги домой? Это маму не успокаивает?
Глеб: У меня нестабильный доход. Люблю дарить подарки – ей приятно. Но говорит, что лучше бы я подарил ей диплом.
Не могу сказать точно, сколько времени занимает учеба, а сколько – бизнес: иногда выделяю целый день только на одно дело. Во ВШЭ у меня очная форма обучения. Оценки складываются из посещения, семинаров, контрольных и письменных работ, экзаменов. Могу балансировать и не ходить на пары, готовиться «марафоном» к сессиям. В универ хожу 1-2 раза в неделю.
– Преподаватели знают, что у тебя есть свое дело?
Глеб: Нет. Считаю, что совмещение работы и универа – моя проблема, не вижу смысла посвящать в это преподавателей.
Лукман: Хотелось бы уделять учебе больше времени. Живу от сессии до сессии, у меня есть тройки.
– Ты приносишь деньги домой? Это маму не успокаивает?
Глеб: У меня нестабильный доход. Люблю дарить подарки – ей приятно. Но говорит, что лучше бы я подарил ей диплом.
Не могу сказать точно, сколько времени занимает учеба, а сколько – бизнес: иногда выделяю целый день только на одно дело. Во ВШЭ у меня очная форма обучения. Оценки складываются из посещения, семинаров, контрольных и письменных работ, экзаменов. Могу балансировать и не ходить на пары, готовиться «марафоном» к сессиям. В универ хожу 1-2 раза в неделю.
– Преподаватели знают, что у тебя есть свое дело?
Глеб: Нет. Считаю, что совмещение работы и универа – моя проблема, не вижу смысла посвящать в это преподавателей.
Лукман: Хотелось бы уделять учебе больше времени. Живу от сессии до сессии, у меня есть тройки.
Лукман Аблязов
– А ты планируешь работать по профессии?
Лукман: Не знаю. Сложный вопрос, потому что, с одной стороны, химию можно применить где угодно. Но, с другой стороны, у меня пока нет представления, как вписать химию в свою жизнь. В университет хожу редко – меня там считают прогульщиком.
– Преподаватели тоже не знают, что у тебя есть свой бизнес?
Лукман. Нет. Зачем? Они не понимают.
– Зачем вам учиться, когда у вас есть работающий проект? Тем более если вуз никак не помогает в бизнесе.
Лукман: Мне интересно ходить в университет – там рассказывают новое. Это полезно для расширения мышления.
Глеб: У нас пока вводные предметы, которые можно сдать и без подготовки. Но я периодически хожу на интересные лекции преподавателей с других факультетов, например, бывшего генерала ФСБ. Самое ценное, что я приобрел, – это закрытый бизнес-клуб. Во ВШЭ часто приходят публичные бизнесмены – участники российского рейтинга Forbes, известные управленцы – и мы общаемся с ними в формате круглого стола.
Информация – одна сторона. Нетворкинг – вторая, но тоже очень важная. Это не только крутые бизнесмены, но и студенты-единомышленники.
– Никита, я знаю, что ты учился в МГУ...
Никита: Да, на экономическом факультете. Это консервативный вуз, в котором редкие посещения не прокатывают. Поступить было несложно – я учился на платном. Мне надо было тратить 80% времени на учебу, и не срослось. На первом курсе понял, что это не мое, и был не самым прилежным студентом. Даже был рад, когда меня отчислили.
– Не было страха, что без диплома будущее не сложится?
Никита: Мне кажется, что это стереотип. Мои родители приняли уход из вуза, что я очень ценю. И да, возможно, высшее образование – не лишнее, но я понимал, что из-за учебы у меня не будет времени на личные проекты. Думаю о ВШЭ – там более лояльное отношение.
Лукман: Не знаю. Сложный вопрос, потому что, с одной стороны, химию можно применить где угодно. Но, с другой стороны, у меня пока нет представления, как вписать химию в свою жизнь. В университет хожу редко – меня там считают прогульщиком.
– Преподаватели тоже не знают, что у тебя есть свой бизнес?
Лукман. Нет. Зачем? Они не понимают.
– Зачем вам учиться, когда у вас есть работающий проект? Тем более если вуз никак не помогает в бизнесе.
Лукман: Мне интересно ходить в университет – там рассказывают новое. Это полезно для расширения мышления.
Глеб: У нас пока вводные предметы, которые можно сдать и без подготовки. Но я периодически хожу на интересные лекции преподавателей с других факультетов, например, бывшего генерала ФСБ. Самое ценное, что я приобрел, – это закрытый бизнес-клуб. Во ВШЭ часто приходят публичные бизнесмены – участники российского рейтинга Forbes, известные управленцы – и мы общаемся с ними в формате круглого стола.
Информация – одна сторона. Нетворкинг – вторая, но тоже очень важная. Это не только крутые бизнесмены, но и студенты-единомышленники.
– Никита, я знаю, что ты учился в МГУ...
Никита: Да, на экономическом факультете. Это консервативный вуз, в котором редкие посещения не прокатывают. Поступить было несложно – я учился на платном. Мне надо было тратить 80% времени на учебу, и не срослось. На первом курсе понял, что это не мое, и был не самым прилежным студентом. Даже был рад, когда меня отчислили.
– Не было страха, что без диплома будущее не сложится?
Никита: Мне кажется, что это стереотип. Мои родители приняли уход из вуза, что я очень ценю. И да, возможно, высшее образование – не лишнее, но я понимал, что из-за учебы у меня не будет времени на личные проекты. Думаю о ВШЭ – там более лояльное отношение.
«За один раз он – теоретически – заработал 1,6 млн рублей»
– С чего мне начать, если я хочу заниматься реселлом?
Никита: Найти контакты людей, которые этим занимаются, и попасть в локальную тусовку. Реселл – эта история про комьюнити. Одиночке сложно зарабатывать. Один из моих проектов – как раз такое сообщество в мессенджере, где сейчас 130 человек. Каждый месяц членства стоит 1500 рублей.
Пару лет назад вещи покупали инстором – ночевали у магазина несколько дней. Но у магазинов бывают драки, для брендов это негатив. Сейчас продажи переезжают в онлайн, и есть хитрости, к которым можно прибегнуть, чтобы купить нужную пару кроссовок.
– Какие хитрости?
Никита: Ты пользуешься вычислительными мощностями компьютера. Покупка в онлайне – это клик мышкой. Можно все настроить так, чтобы это делалось автоматически.
– А в чем тогда ценность клуба?
Никита: Мы даем все скрипты, приложения и программы для онлайн-покупок. Плюс внутри люди делятся опытом.
– Но я же могу заплатить разово, поделиться с друзьями и не платить вам больше?
Никита: Большинство магазинов борется с реселлерами, в том числе и в онлайне. Поэтому защита сайтов меняется с каждым релизом.
Никита: Найти контакты людей, которые этим занимаются, и попасть в локальную тусовку. Реселл – эта история про комьюнити. Одиночке сложно зарабатывать. Один из моих проектов – как раз такое сообщество в мессенджере, где сейчас 130 человек. Каждый месяц членства стоит 1500 рублей.
Пару лет назад вещи покупали инстором – ночевали у магазина несколько дней. Но у магазинов бывают драки, для брендов это негатив. Сейчас продажи переезжают в онлайн, и есть хитрости, к которым можно прибегнуть, чтобы купить нужную пару кроссовок.
– Какие хитрости?
Никита: Ты пользуешься вычислительными мощностями компьютера. Покупка в онлайне – это клик мышкой. Можно все настроить так, чтобы это делалось автоматически.
– А в чем тогда ценность клуба?
Никита: Мы даем все скрипты, приложения и программы для онлайн-покупок. Плюс внутри люди делятся опытом.
– Но я же могу заплатить разово, поделиться с друзьями и не платить вам больше?
Никита: Большинство магазинов борется с реселлерами, в том числе и в онлайне. Поэтому защита сайтов меняется с каждым релизом.
Совет: все выгоднее делать онлайн.
В магазине ты можешь взять только одну пару. В онлайне – столько пар, на сколько хватит денег. Например, на прошлой неделе был релиз кроссовок Air Jordan 5 x Off-White. В ритейле эти кроссовки стоят 16 тысяч, на реселле – от тысячи долларов и выше. На Россию было отведено примерно 1000 пар. В нашем проекте ребята взяли около 200 пар.
Один парень взял 34 пары. Для него это хорошая возможность заработать. Он не школьник, не студент, ему 25 лет. И за один релиз, теоретически, он заработал 1,6 млн рублей.
Один парень взял 34 пары. Для него это хорошая возможность заработать. Он не школьник, не студент, ему 25 лет. И за один релиз, теоретически, он заработал 1,6 млн рублей.
Мало купить кроссовки, нужно еще и продать их. Есть случаи нападения на реселлеров, поэтому советую или покупать онлайн, или встречаться в людном месте.
Выбирайте правильные релизы. На слуху линейка Adidas YEEZY. Нередко неопытные ребята набирают их и уходят в минус, потому что некоторые релизы выпускаются огромным тиражом.
Неплохой вариант – заранее проанализировать, что пишут крупные издания. Может, коллаборация будет продаваться в большом количестве – тогда смысла нет. Потому что ключевое – тираж обуви. Лимитированные модели неплохо растут в цене.
– Вы дарите своим девушкам кроссовки?
Никита: Дарил несколько раз, но с девушками все сложно – они все время занижают свой размер. Я несколько раз невзначай интересовался размером. Поэтому ты сидишь и нервничаешь – налезет или нет. Пару раз сдавали.
Лукман: Пока не дарил.
Выбирайте правильные релизы. На слуху линейка Adidas YEEZY. Нередко неопытные ребята набирают их и уходят в минус, потому что некоторые релизы выпускаются огромным тиражом.
Неплохой вариант – заранее проанализировать, что пишут крупные издания. Может, коллаборация будет продаваться в большом количестве – тогда смысла нет. Потому что ключевое – тираж обуви. Лимитированные модели неплохо растут в цене.
– Вы дарите своим девушкам кроссовки?
Никита: Дарил несколько раз, но с девушками все сложно – они все время занижают свой размер. Я несколько раз невзначай интересовался размером. Поэтому ты сидишь и нервничаешь – налезет или нет. Пару раз сдавали.
Лукман: Пока не дарил.
«Они нам не конкуренты, но мы следим за проектом»
Идея outofstock не уникальна. На первый взгляд это просто копирка западной идеи без адаптации. А так это не работает.
Если плюс-минус раскидать юнит-экономику ребят, то все очень грустно – о самоокупаемости речи не может и идти. С технической точки зрения сервис тоже не представляет из себя ничего интересного – сайт как сайт, а приложение и приложением назвать нельзя. На старте в интернете жестко обсуждали неразбериху с пользовательским соглашением (сейчас пункты оферты выглядят иначе. – Прим.) – юридические документы были как у похожего проекта, но с другим названием компании. Поэтому перспективы проекта очень туманные.
Мы следим, что у них происходит, но не видим в них конкурентов – пока у них слишком маленький процент продаж для рынка.
Если говорить о конкуренции в принципе, то наш маркетплейс не конкурирует с комьюнити в соцсетях, шоурумами и комиссионками. Объясню почему. Соцсети – скорее классный инструмент для лидогенерации. Мы сами начинали продвигаться через них – на старте это был удобный способ набрать аудиторию и проверить гипотезы. Сейчас мы поддерживаем соцсети, но с точки зрения лидогенерации они у нас стоят только на третьем месте. При этом в соцсетях есть ограничения. Например, страницы продаж в соцсетях очень зависимы от популярности этой сети и ее политики, что представляет риск для бизнеса.
Шоурумы и комиссионки – локальная офлайновая история. Там куда больше косты, но меньше аудитория. Думаю, что с реселлом будет так же, как и с ритейлом: офлайн-продажи будут падать, а онлайн – расти. В 2020 году уже слишком поздно врываться в эту нишу, потому что косты на поднятие сервиса стали на порядок выше, чем пару лет назад. А платформа должна ведь еще развиваться дальше.
Если плюс-минус раскидать юнит-экономику ребят, то все очень грустно – о самоокупаемости речи не может и идти. С технической точки зрения сервис тоже не представляет из себя ничего интересного – сайт как сайт, а приложение и приложением назвать нельзя. На старте в интернете жестко обсуждали неразбериху с пользовательским соглашением (сейчас пункты оферты выглядят иначе. – Прим.) – юридические документы были как у похожего проекта, но с другим названием компании. Поэтому перспективы проекта очень туманные.
Мы следим, что у них происходит, но не видим в них конкурентов – пока у них слишком маленький процент продаж для рынка.
Если говорить о конкуренции в принципе, то наш маркетплейс не конкурирует с комьюнити в соцсетях, шоурумами и комиссионками. Объясню почему. Соцсети – скорее классный инструмент для лидогенерации. Мы сами начинали продвигаться через них – на старте это был удобный способ набрать аудиторию и проверить гипотезы. Сейчас мы поддерживаем соцсети, но с точки зрения лидогенерации они у нас стоят только на третьем месте. При этом в соцсетях есть ограничения. Например, страницы продаж в соцсетях очень зависимы от популярности этой сети и ее политики, что представляет риск для бизнеса.
Шоурумы и комиссионки – локальная офлайновая история. Там куда больше косты, но меньше аудитория. Думаю, что с реселлом будет так же, как и с ритейлом: офлайн-продажи будут падать, а онлайн – расти. В 2020 году уже слишком поздно врываться в эту нишу, потому что косты на поднятие сервиса стали на порядок выше, чем пару лет назад. А платформа должна ведь еще развиваться дальше.
Михаил Постников
Сооснователь themarket.io
«Ребята молодцы, что двигают тему уличной моды»
Люди покупают лимитированные кроссовки везде, где им удобно: и в офлайне, и в онлайне, и с рук. Чаще всего через онлайн-магазины, которые разбросаны по Европе. Правда, с введением беспошлинного лимита в 200 евро заказов будет меньше. Если вещь не получается достать сразу, то покупают через маркетплейсы или группы во «ВКонтакте». Много интересного есть на Avito, themarket – на мой взгляд, это два самых популярных ресурса.
В маркетплейсах чаще всего вещи покупают молодые ребята из регионов, у которых нет возможности зайти в магазин. Там можно найти предложения по хорошим ценам, на том же themarket есть опция безопасной сделки.
Подделок сегодня меньше, чем раньше, так как рынок подсел, да и кроссовки стали доступнее. Все подделки идут из Китая. Если есть запрос – берут и шьют вам пару. Но, по ощущениям, паль сегодня стоит почти столько же, сколько оригинал. Сегодня есть понимание, что хайп ради хайпа не нужен. Если ты не можешь позволить себе лимитированную пару, не бери паль, а купи спокойно кеды – ты не станешь от этого хуже.
Я знаю одного из сооснователей outofstock – Никиту Пасичного. Они молодцы, что двигают тему. Это круто. Я помню, что в момент запуска у пользователей были вопросы по штрафам, договору оферты и легитчеку. На сайте написано, что проверку осуществляет какое-то объединение из «ВК», которое якобы разбирается в кроссовках. Получается, ты доверяешь человеку, которого ни разу не видел и о чьей компетенции знаешь только на словах. Даже опытные легитчекеры часто в Instagram извиняются за то, что не отличили паль от оригинала. Я сам видел очень хорошие китайские копии. У StockX работает целый отдел проверки, но и там тоже проскакивают подделки.
Пока эти процессы непрозрачны. Как только outofstock сделает их максимально прозрачными и пропишет каждый шаг – будет здорово. StockX сейчас все равно популярнее: за те же деньги ты получаешь больший выбор, к тому же имеешь дело с глобальным брендом.
Если у ребят есть финансовый задел на будущее, чтобы продержаться 2-3 года, пока есть бум на кроссовки, то все с проектом будет хорошо. В любом случае, круто, что молодые парни делают безумные проекты, придумывают – это подкупает.
В маркетплейсах чаще всего вещи покупают молодые ребята из регионов, у которых нет возможности зайти в магазин. Там можно найти предложения по хорошим ценам, на том же themarket есть опция безопасной сделки.
Подделок сегодня меньше, чем раньше, так как рынок подсел, да и кроссовки стали доступнее. Все подделки идут из Китая. Если есть запрос – берут и шьют вам пару. Но, по ощущениям, паль сегодня стоит почти столько же, сколько оригинал. Сегодня есть понимание, что хайп ради хайпа не нужен. Если ты не можешь позволить себе лимитированную пару, не бери паль, а купи спокойно кеды – ты не станешь от этого хуже.
Я знаю одного из сооснователей outofstock – Никиту Пасичного. Они молодцы, что двигают тему. Это круто. Я помню, что в момент запуска у пользователей были вопросы по штрафам, договору оферты и легитчеку. На сайте написано, что проверку осуществляет какое-то объединение из «ВК», которое якобы разбирается в кроссовках. Получается, ты доверяешь человеку, которого ни разу не видел и о чьей компетенции знаешь только на словах. Даже опытные легитчекеры часто в Instagram извиняются за то, что не отличили паль от оригинала. Я сам видел очень хорошие китайские копии. У StockX работает целый отдел проверки, но и там тоже проскакивают подделки.
Пока эти процессы непрозрачны. Как только outofstock сделает их максимально прозрачными и пропишет каждый шаг – будет здорово. StockX сейчас все равно популярнее: за те же деньги ты получаешь больший выбор, к тому же имеешь дело с глобальным брендом.
Если у ребят есть финансовый задел на будущее, чтобы продержаться 2-3 года, пока есть бум на кроссовки, то все с проектом будет хорошо. В любом случае, круто, что молодые парни делают безумные проекты, придумывают – это подкупает.
Владимир Борисенков
Автор канала @sneakermania
Статьи по теме:
Как заработать на «второй жизни» вещей и почему реселл угрожает люксу
«Мы — гаражный стартап без инвестиций и займов». Как Send.Wtf обеспечивает стримеров едой и контентом
«Если постараться, можно получить 100 тысяч в месяц». Как заработать на YouTube, рассказывая про уличную моду
«Мы предлагаем самую дешевую доставку интернет-заказов на рынке»
Как заработать на «второй жизни» вещей и почему реселл угрожает люксу
«Мы — гаражный стартап без инвестиций и займов». Как Send.Wtf обеспечивает стримеров едой и контентом
«Если постараться, можно получить 100 тысяч в месяц». Как заработать на YouTube, рассказывая про уличную моду
«Мы предлагаем самую дешевую доставку интернет-заказов на рынке»
© Rusbase, 2020
Автор: Екатерина Гаранина
Фото к материалу: Даниил Шпак для Rusbase
Благодарим за пространство для съемки клуб «Культура»
Автор: Екатерина Гаранина
Фото к материалу: Даниил Шпак для Rusbase
Благодарим за пространство для съемки клуб «Культура»
Екатерина Гаранина-Карпова
