Михаила Ходорковского поздравляют с 50-летием 5/12

Здравствуйте, Михаил Борисович, приветствую Вас и поздравляю с наступившим юбилеем, хотя понимаю, так сказать, нетривиальность обстоятельств, в которых этот юбилей происходит. Он две мысли вызывает у меня: первое - это сравнение Вашего полтинника с полтинником Александра Галича, который состоялся осенью 68-го года, и он встречал свое пятидесятилетие в самом начале своей опалы. И она была уже настолько угрожающая, что он отказался праздновать свой юбилей в Москве и уехал в Дубну к любимым ядерным физикам, которым власти тогда позволяли больше, чем другим - приглашать кого они захотят. Вот он там-то и справил свое пятидесятилетие. Ну а дальше Вы, вероятно, знаете, недолго торжествовал наш юбиляр, и через некоторое время власти вынудили его на эмиграцию, где он также прожил недолго, но это аналогия уже Вас не касается. Я когда думаю о Вашем пятидесятилетии - я думаю о своем семидесяти семи, и тут мысль мне приходит такая: вряд ли удастся мне дотянуть до поры просвещенного правления в России. Но что касается Вас, то у вас этот шанс имеется, Вы на этот шанс богаче меня. Вторая мысль, которая меня посещает в связи с Вашим положением, - это вот какая: дело в том, что Сегежа ? это место, которое связано и с моей биографией, поскольку именно в Сегеже отбывала свой срок заключения моя родная матушка Нина Валентиновна Всесвятская, скромная московская учительница, за то, что она имела несчастье быть женой моего отца, обвиненного в свое время в шпионаже в пользу Японии. Понятно, что это было все в 37-38-м годах, и понятно, что затем наступила реабилитация для обоих моих родителей - матушка дожила до реабилитации, а батюшка никак. В 37-м в ноябре его взяли, в 38-ом в феврале его на стало. И вот мама отбывала свой срок в Сегеже, и, конечно, на ум приходят всякого рода аналогии. Итак в 38-37-м годах Сегежа уже была местом, где томились люди невинные, обвиненные черт знает в чем по этой знаменитой 58-й статье. Понятно, что матушка там томилась не одна. В Вашем случае основное повторилось: и тогда, и теперь суд является средством расправы с образом мысли. Ну, тогда даже и не против образа мысли была направлена это чудовищная дубина, а тогда гребли людей, которые исповедовали самое что ни на есть правоверный образ мысли, и причина крылась, вероятно, в патологической боязни Сталина за свою власть. А сейчас вот людей сажают за образ мысли, как это было и в советские времена, и в постсталинские времена, при Хрущеве и Брежневе. И вдруг подумал я, была оказывается небольшая- хотел сказать "лакуна"- ну небольшой перерыв в этих посадках - при Горбачеве и Ельцине за образ мысли не сажали. Но вот теперь эта традиция, я бы сказал вековая традиция государственной власти в России, опять вернулась. И как скоро будет она искоренена окончательно, предположить трудно. Я искренне желаю Вам дожить до этого времени, а может быть, даже и поучаствовать в этом искоренении. Я издали слежу за Вашей перепиской, за Вашими статьями, мне много в Ваших мыслях глубоко импонирует, и я изо всех сил желаю Вам скорейшего освобождения и уповаю на это. А сейчас в порядке такого некоторого подарка я спою песню, которую я сочинил - когда ж это было-то? - лет пять что ли тому назад, ну после второго Вашего процесса. Он чрезвычайно меня рассердил, этот процесс, я за ним следил более подробно, чем за первым, да и он более подробно освещался в нашей прессе. И я сочинил, простите, письмо от Вашего имени матери-родине. Наверное, вы в компьютере его читали, то есть слышали. Я сделал несколько небольших поправок и теперь в окончательном виде сочинение это выглядит так: (Исполняет песню.) "Дорогая любимая родина, я служил тебе всюду как мог. И не счесть, сколько мной тебе отдано, через твой подоходный налог. Заплачу и бывало все думаю, чем еще я тебе послужу, то лечебницу, глядь, оборудую, то гимназию, глядь, учрежу. И большое-большое спасибо за суровый сибирский централ, извини, что ума не хватило, что я все тебе сам не отдал. Я ведь думал, чем буду я круче, тем тебе будет больше добра. Вечно смолоду хочешь как лучше, и спасибо что ты как всегда. Но скажу тебе, кабы не стража, да тюрьма, да решетки на ней, я тебе бы из воздуха даже накопал водородных углей. Я семью языками владею, я умею блоху подковать, но тебе уж, конечно, виднее, как вернее меня применять. Говорю с прямотой большевистской, у меня тут желанье одно - я хочу быть швеей-мотористкой, я хочу тебе ткать полотно, я хочу быть швеей-мотористкой, Дерипаской мне быть западло. Ты пришли мне его да Потанина, ну и прочих побольше пришли, и на левой груди профиль Сталина ты обратно себе наколи". Здоровья Вам, бодрости духа. И я надеюсь, что может, и мой шанс состояться, и мы с Вами познакомимся лично. Счастливо Вам.