«Наш приезд меняет судьбу подростков». Зачем проект «Кружок» бесплатно учит школьников веб-разработке в российской провинции

– Недавно вы вернулись из-под Ханты-Мансийска, где помогали школьникам создать сайт их деревни Шапша. Какие у вас впечатления от этого места и детей? 

Александр Патлух: Шапша находится очень близко к Ханты-Мансийску. Деревня окружена лесом под названием «Самаровский Чугас», в нем традиционно собирают кедровые орехи, грибы, ягоды. Рассказывают, что по весне в деревню спокойно может прийти медведь в поисках еды. В реке столько рыбы, что не успеваешь закидывать удочку. Словом, место удивительное.

Ребята здесь очень открытые и общительные. Например, один из них в первые же десять минут нашего знакомства зачитал рэп под биты из колонки в рюкзаке. Еще они очень мотивированные – серьезно отнеслись к кодингу и поняли ценность происходящего с ними. В свободное время мы устраивали пикники с шашлыками, часто просто гуляли и разговаривали. У нас сложились очень доверительные отношения.

Ребята в Шапше очень спортивные и осознанные. Все отлично играют в мяч, а еще занимаются национальным спортом. Это важная часть их жизни. Осознанность проявляется в активизме: в деревне развито волонтерство и экологический активизм. Для российской деревни это не рядовая ситуация.

– В каких условиях учатся местные дети? Как вы их заинтересовали в вашем проекте?

Александр Патлух: От Шапшы до Ханты-Мансийска 20 минут на такси. Движение людей между городом и деревней очень плотное и налаженное. Отток там довольно естественный — студенты ездят на учебу, многие жители работают в городе или на скважинах вахтами. Некоторые наши ученики планируют поехать в Санкт-Петербург или Москву, где есть вузы по специальностям, недоступным в Ханты-Мансийске. Но ощущения, что деревня умирает там нет. Дома ухоженные, дороги нормальные, школа отлично оборудована, в магазинах хороший ассортимент. Многие люди сознательно выбирают жизнь в Шапше, а не труд в городе. Жить на природе спокойнее.

Мы не ощущали особых барьеров и необходимости специально заинтересовывать детей в нашем проекте.

Среди других жителей интерес к проекту возникает естественно, ведь мы ходим по всей деревне с камерами и оборудованием, со всеми разговариваем, устраиваем показы наших фильмов в доме культуры.

– Как устроен весь процесс обучения детей? Бывает ли такое, что дети совсем не понимают, как и что делать?

Александр Братчиков: Обычно на наших занятиях от 10 до 20 человек, и всех мы стараемся вовлекать в создание итогового проекта. Процесс такой: ребята делятся на команды по 3–4 человека и распределяют роли в зависимости от того, кому что интересно. Одни занимаются дизайном, другие пишет код, кто-то готовит тексты, остальные делают фотографии с помощью нашего оператора.

Иногда ребята занимаются всем вместе, меняют роли, пробуют разное. В этой магии и суматохе каждый находит что-то интересное для себя. Некоторым неинтересно писать код, это нормально, и это не значит что нельзя вовлечься в процесс другим способом, по-своему.

Что касается уровня подготовки, от деревни к деревне и от города к городу, уровень может быть очень разным. Например, приезжаешь в Гусь-Хрустальный и узнаешь – здесь на информатике преподают Python, все уже умеют программировать и очень хорошо подготовлены к тому, что ты сейчас будешь говорить.

А приезжаешь в село Глазок – здесь никто про программирование не слышал. Нет преподавателя, который бы об этом рассказал детям. Но мы были готовы к этому. Если бы у каждого ребенка был преподаватель или наставник, способный заинтересовать, в нашей деятельности было бы меньше смысла.

– Расскажите о процессе подготовки проекта. С чего все начинается?

Сергей Нугаев: Почти все наши приезды начинаются с мотивационного письма на [email protected] от кого-то из местных. Наличие заинтересованной стороны — необходимое условие нашего дела, без этого возможны только насильственное колониальные интервенции.

Люди пишут о себе и отвечают на вопрос: почему стоит приехать именно к ним. Как правило, именно на таких активистах держится местная культурная (и не только) жизнь. Они пользуются большим уважением у местных подростков, поэтому сбор учебной группы, организационная подготовка — уже не такая проблема.

Мы приезжаем за один-два дня до начала занятий. Если попадаем в деревню или село, то есть все шансы пересечься с ребятами накануне. Хотя это выходит не очень — раскрепощение и доверие приходят на второй–третий день общения. В первые дни студенты присматриваются к нам – чужакам. Как только понимают, что от них ничего не хотят, кроме общения и обмена опытом, становится совсем просто. Через неделю даже самые закрытые персонажи сами подойдут обняться, когда будем уезжать и прощаться.

На занятиях мы стараемся создать атмосферу творческого мини-лагеря, где каждый откроет что-то для себя в комфорте и уважительном общении на равных. Учебная программа построена без входных требований. Шустрые студенты сами помогают тем, кто где-то застрял. А мы направляем к тому, чтобы новые знания превратились в осязаемое чувство открытия. Вообще почти весь процесс отражен в наших документальных фильмах, которые мы снимаем в каждом новом городе. 

– Как вы работаете с администрациями школ, в которые приезжаете? Насколько сложно договориться? 

Сергей Нугаев: В первых поездках — пока о нас почти не знали в регионах — возникали нюансы. В Вязьму и Калугу нас приглашали учителя, но по приезде приходилось знакомиться и с директорами, и с завучами, которые не испытывали восторга. Наоборот, пытались найти подвох: зачем приехали к нам, еще и бесплатно – что-то неладное и нездоровое.

Это нелепые страхи и суеверия, взращенные в общей атмосфере недоверия и российского неумения направлять ответственность в нужное русло. В тех поездках скептицизм администрации заменялся прекрасным здоровым любопытством уже через пару дней.

Еще через пару месяцев, после всплеска новостей о проекте из села Глазок, мы получили приглашения в десятки мест в регионах. Больше вопросов о легитимности «Кружка» не возникало.

Феномен преподавателя из региона — сложный и глубокий. Среди них далеко не все стремятся ставить под сомнение сложившиеся процессы и академические ритуалы. Кто-то под весом многолетней рутины и профессиональной изоляции уже не верит в открытия. Но те немногие, кто неизвестно как сохранил в себе живость и жажду, любовь к свободе и делу — и есть главные герои. Это они и есть жизнь — особенно для тех мест, где живут не благодаря, а вопреки.

– Верите ли вы, что в подобных отдаленных местах, куда вы ездите, возможна система эндаумента? Как «вернуть» выпускников в школу, пробудить в них желание помогать?

Александр Братчиков: Если бы вы задали этот вопрос года два назад, я бы ответил, что не верю. Есть общее мнение, что такие места умирают и ты ничего не можешь сделать, кроме как тяжело вздохнуть.

Ты просто встречаешь много контрпримеров. Видишь, как у школы в селе Глазок появляется меценат. Как компания Miro из Перми за свои средства организует подросткам из Большой Кочи просветительскую поездку с экскурсией в свой офис. Встречаешь много людей, которые искренне любят свои небольшие места, отдают им все силы и своим примером культивируют эту идею в новом поколении.

Мне кажется, это явные признаки того, что людям не все равно что будет с этими небольшими местами через 5, 10 и 20 лет. С моей точки зрения, это главная предпосылка инвестиций в небольшие школы в регионах, и она не только про материальную составляющую.

– Вы объехали больше десяти небольших городов и сел. Расскажите,что больше всего вас поразило и огорчило? 

Александр Братчиков: Мы объехали уже 12 мест, какие-то по несколько раз. Если бы мы огорчались из-за тех вещей, из-за которых принято огорчаться, когда едешь в бедную российскую деревню, мы бы, наверное, давно прекратили делать «Кружок». А ответ на вопрос «что удивляет» очень банален и прост. Это люди, которых ты встречаешь. Люди, которым не все равно что будет с их деревней или селом. Люди, которые посвящают себя тому, чтобы инвестировать в других.

Эффект от таких инвестиций не приходит сразу, поэтому мотивация заниматься этим не очевидна. Но кто-то все равно этим занимается. Это культивирует в тебе веру в таких людей, хочется им помогать. При этом кто-то, посмотрев со стороны на тебя, точно так же поверит и захочет помочь. И этот снежный ком, который возникает без больших бюджетов, чьих-то указов и распоряжений, оказывается гораздо сильнее, чем тот, где бюджеты и указы. Мысль об этом пришла не сразу, но теперь она, своего рода, топливо для меня и один из основных движущих принципов.

– Этим летом вы помогли школьникам из Вязьмы выпустить собственный музыкальный альбом, вы планируете и дальше обучать ребят творчеству? Какие места собираетесь посетить?

Александр Патлух: В этом году мы запускали новые школы, не связанные с веб-разработкой и программированием. Это школы по астрономии, музыке, архитектуре и урбанистике, журналистике. Получилось отлично. Будем продолжать: повторять созданные программы в других местах, привлекать близких нам идеями специалистов для разработки своих программ. Это наш вектор и способ расти.

Места на 2020-й еще не определены окончательно. Заявок много, мы командой обсудили все мотивационные письма и выбрали места, чтобы обсуждать детали с активистами. Нам будет нужна их помощь по сбору группы, поиск жилья и необходимого оборудования. Не все готовы к этому.

– Вы следите за судьбой своих учеников? Что вас больше всего удивило?

Сергей Нугаев: Наш приезд меняет и закладывает в судьбу подростков дополнительную карту, которую кто-то из них сможет позже разыграть. Хотя некоторые раскрываются в моменте — например, Коля из Вязьмы.

После нашего знакомства он увлекся веб-разработкой и теперь получает реальные рабочие заказы, учась в школе. Год назад привезли его на экскурсию в Москву, у него взяли интервью.

Но чувство локтя — понятие не дискретное, к тому же доехать куда-то лично порой мы просто не в силах (и не в средствах). Поэтому в наших планах быть ближе за счет технологий, вывести учебные программы онлайн, работать с подростками и региональными активистами. Растить горизонтальные связи, учиться, меняться, поддерживать и навигировать друг друга в возможных горизонтах.

Фото: Даниил Бяков для проекта «Кружок»