Генеральный директор компании «Моспромстрой» считает, что систему ведения бизнеса надо менять
Борис Гурецкий, генеральный директор компании «Моспромстрой», несмотря на почтенный возраст, поражает кипучей энергией и оптимизмом. Он с некоторой грустью вспоминает прошлое и считает, что существующую систему ведения бизнеса надо менять. «Я работал в "Главмоспромстрое" первым замначальника, это была государственная структура. В 1990 г., когда началось акционирование предприятий, мы акционировались. "Моспромстрой" тогда был на правах союзного министерства, и работало в нем 75 000 человек», говорит он.
-А сейчас?
-А сейчас работает 20 000 человек. Могу уверенно сказать, что такой организации по величине в России нет. Объясню почему. Если в качестве примера вы возьмете «Главмосстрой» или «Мосинжстрой», то это не единые организации, потому что они имеют в своем составе акционерные общества. А «Моспромстрой» единая организация: мы платим единые налоги. «Моспромстрой» платит более 5,5 млрд руб. налогов в год. Посмотрите рейтинги, которые печатают ведущие СМИ: согласно им наша компания входит в сотню крупнейших.
-По доходам?
-Нет, к сожалению. На строительстве сейчас стало очень тяжело зарабатывать. Все хотят, чтобы строили как можно дешевле.
-У «Моспромстроя» много активов не тяжело управлять таким масштабным бизнесом? Мне кажется, это требует чуть ли не круглосуточного присутствия в кабинете.
-Я каждый день работаю по 12-14 часов. В субботу приходится обязательно работать. Что тут еще скажешь. Наши структурные подразделения занимаются в основном строительным бизнесом, но есть такие, которые занимаются эксплуатацией. У нас есть гостиничный бизнес. Мы построили три гостиницы Marriott, две гостиницы Holiday Inn, сейчас заканчиваем гостиницу «Ленинградская».
-Когда планируется открытие?
-3 мая.
-Вы сказали, что проводите в кабинете 12-14 часов. Не устали?
-А это уже как подзарядка, сила привычки. Потому что так всю жизнь работаю, с момента, как я пришел. Я больше нигде не работал. Только здесь.
-Не работа, а образ жизни?
-Да. Я после института пришел на строительство кремлевского Дворца съездов и с тех пор работаю в строительстве.
-Это была ваша первая работа?
-Да. Тогда был только «Главмосстрой». Я пришел на работу в «Мосстрой-4». Эта организация была генподрядчиком по строительству кремлевского Дворца съездов. А потом каждый год дворец готовили к съезду партии. И каждый год вкладывались значительные средства в его обновление. Мы на протяжении многих лет там выполняли работы. Этот трест в Кремле строил зал пленумов. Реконструировали 1-й и 14-й корпуса в Кремле, Мавзолей Ленина.
-Я в Мавзолее была, когда меня в пионеры принимали.
-Но вы про Мавзолей многого не знаете. Когда реконструировали Мавзолей, руководители партии были «в возрасте», в частности Леонид Ильич Брежнев. Ходить ему было тяжело, и мы сзади сделали пристройку с эскалатором, по нему можно было подняться на верхнюю площадку. Потом сделали то же самое в башне, потому что они через башню выходили, которая за Мавзолеем. Во время праздников это использовалось.
-Недавно говорилось, что собираются менять брусчатку на Красной площади, якобы она старая и есть опасность проседания. Диггеры уже волнуются, говорят: там старая система канализации и делать этого нельзя. Есть еще эксперты, которые против этой процедуры. Ваше мнение?
-Это все выдумки. Потому что в то время, когда мы реконструировали Мавзолей, мы и перекладывали брусчатку. Другое дело, что она проседает. Но просадки эти небольшие, как на любой дороге. Или в период весеннего оттаивания. Там же во время парадов техника тяжелая ходит. Не думаю, что ее будут менять, если только перекладывать.
-У компании многолетняя история. Что-то изменилось за эти годы с точки зрения ведения бизнеса?
-Бизнес стал интереснее, но гораздо сложнее. Потому что, когда [в советские времена} мы были Главным управлением по промышленному строительству в Москве, наша программа формировалась Госпланом. Министерства и ведомства стояли к нам в очереди, чтобы мы у них взяли объекты. Было столько объектов и столько денег, что когда формировалась программа строительства, то все коридоры были забиты теми, кто стоял в очереди. И мы каждому министерству отводили по 20 минут максимум, для того чтобы принять у них программу. Тогда для начала строительства любого объекта нужно было, чтобы только подпись наша была. Потому что если с нами не было согласовано, то Госплан не выделял деньги. И все старались получить эту подпись, чтобы получить деньги на строительство. Мы тогда строили крупнейшие объекты в Москве: ЗиЛ, АЗЛК, завод «Серп и Молот», всю легкую и пищевую промышленность. Мы для города весь проспект Калинина построили.
- «Моспромстрой» можно назвать компанией полного цикла, судя по структуре. А вам это зачем? Можно же работать по более простой и спокойной схеме.
-Эта традиция пошла еще с советских времен. Но некоторые виды работ «Моспромстрой» не делает. Например, монтаж крупных металлоконструкций. А все остальное общестроительные, отделочные, сантехнические, электромонтажные и слаботочные работы мы исполняли. Так и сегодня продолжаем работать. Это позволяет компании отвечать за качество и все контролировать. Да и потом, у нас квалифицированные специалисты, компания имеет международный сертификат качества ISO 9001.
-Какова капитализация существующих структур?
-Точно трудно сказать, для этого надо делать оценку. Мы давно этого не делали.
-А предлагали вам продать компанию?
-Нет. А что значит продать бизнес? Когда мы создавались и акционировались, тогда городу принадлежало 25% акций и было 26 500 акционеров. В тот момент разделили акции на тех, кто работал.
-Я правильно поняла состав акционеров был город и многочисленные миноритарии?
-Да. Те, кто работал в компании. У нас уборщица и генеральный директор получили одинаковое количество акций. А потом началась скупка акций теми, кто решил сформировать пакет «Моспромстроя», стоимость 100-рублевой акции начиналась с 1000 руб., а на выходе акция стоила 13 500 руб.
-То есть была попытка рейдерской атаки?
-Нет, была попытка консолидации пакета. И кончилось все тем, что компании, которые этим занимались, скупили большой пакет акций. Это «Росбилдинг» и другие компании.
-«Моспромстрою» это серьезно навредило?
-Нет, они потом их продали.
-Ваше видение строительства мостов, дорог, других сегментов, которые формируются по госзаказу, есть надежда, что будет порядок в той необходимой для жизни инфраструктуре, которой сейчас существенно не хватает?
-Есть компании, которые специализируются на этом рынке. Например, «Мосинжстрой» сильная компания. Появилась новая компания «Космос», которая сейчас строит Ленинградку. А что будет, в итоге зависит от денег, которые будут выделяться.
-Каким образом финансируются объекты «Моспромстроя»?
-Есть выигранные нами тендеры, которые финансируются из бюджета Москвы, есть объекты, по которым мы заключили прямые контракты, они сейчас на стадии строительства. Есть объекты собственного строительства, которые мы сами финансируем с привлечением заемных средств.
-Сложнее не стало после пресловутого кризиса?
-Я затруднений не ощущаю. Те банки, с которыми мы работаем много лет, нам не отказывают. Это Банк Москвы, Альфа-банк, последние годы [работаем] с Бинбанком, «Еврофинанс-Моснарбанком». Если кредиты долгосрочные тогда под залог, если краткосрочные то без него. Репутация компании и ее кредитная история не запятнаны. Если «Моспромстрою» нужны деньги, есть овердрафт. Например, мне нужно заплатить зарплату, а у меня нет средств на расчетном счете. Я даю платежное поручение и деньги есть. В Банке Москвы примерно на 250-300 млн руб. есть такой кредит.
-Нет. Я же плачу проценты по кредиту.
-По рынку ходят слухи, что за «Моспромстроем» стоят крупные финансовые структуры, которые поддерживают компанию, исходя из своих интересов.
-Это неправда. За нами никто не стоит. Просто в истории «Моспромстроя» нет случая, чтобы были хотя бы на один день задержаны выплаты по кредитам. Хотя сейчас работать очень сложно, как, например, в этом году.
-А что происходит?
-Сегодня я от города за три месяца денег практически не получил. Буквально копейки получил. За январь вообще ничего не заплатили, за февраль тоже.
-То есть город вам должен?
-Да, более 1 млрд руб. с начала года. И не только нам. И «Главмосстрою», «Мосинжстрою» вообще всем. Хотя деньги есть. Я объясню. По новому кодексу заказчиком должно быть государство.
-Такая отдельная единица?
-Да. Гендиректором этой структуры стал Леонид Моносов.
-Про этот департамент мне известно.
-Так вот. У него не было ни с кем договоров. Пришлось заключать их заново. Вопрос этот решился только в конце февраля. Сейчас процесс начался. Казначейство денег без вновь заключенных договоров, без страховки не платит. Сейчас в городе имеются большие деньги для расчета с нами, а получить их мы пока не можем. Но думаю, через 10-15 дней мы выйдем из этого положения.
-Каков баланс в бизнесе «Моспромстроя» между объектами жилой недвижимости, инфраструктуры и недвижимости коммерческой? Чему вы отдаете предпочтение?
-Сейчас уже не до предпочтений, сейчас важно иметь программу, чтобы наши подразделения были загружены.
- Мне казалось, что такая серьезная компания может себе позволить выбирать.
-Нет, мы не можем выбирать. В связи с тем, что «Моспромстрой» крупная компания, нам очень сложно выигрывать тендеры.
-Интересно, а почему?
-Потому что у небольших компаний нет таких расходов, как у нас.
-Ситуация, когда небольшие компании, участвуя в тендере, занижают цены для получения заказа, известна. А потом начинаются «дополнительные сметы».
-Вот-вот. А за рубежом не так. Мы работаем c серьезными зарубежными компаниями («Буиг», «Хохтиф») и знаем, как там. Если за рубежом устраивают тендер на строительство серьезного объекта, туда не допускают компании, которые не имеют истории. А в Москве, к сожалению, так: проводят тендер, приходит никому не известная мелкая компания, дает на 2-4% дешевле и выигрывает. Поэтому мы не очень конкурентные. Например, Зеленоград. Мы же построили весь Зеленоград в буквальном смысле, а сейчас там появились «пупкинские» компании.
-А потом начинается недострой и другие проблемы.
-Да. Например, в настоящее время мы заканчиваем дома, тот самый недострой. Город нам поручает, мы делаем. Но на этих домах мы ничего не имеем, кроме убытков. Сейчас компания заканчивает строительство большого дома на ул. Яблочкова. Ровно полгода «Моспромстрою» ничего не платили. А должны были 350 млн руб. Только сейчас начали платить. А кто строил этот объект до нас? Кто-то, кто получил деньги, и все.
-Странная практика: это не первый случай, когда приходят мелкие компании и откровенно мошенничают. Из-за них страдают все: заказчики, конечные потребители. Почему в Москве каждый раз наступают на одни и те же грабли? Не пора ли уже нормально выстроить систему?
-В идеале тендерный комитет должен был произвести отбор компаний, которые себя ничем не запятнали, которые работают на рынке многие годы, и между ними устраивать тендер. А существующая система посмотрите, к чему приводит, сколько стоит недостроенных объектов. Такие компании стараются не платить налоги к тому же. Используют серые схемы. А это как минимум еще 24% сверхприбыли. Но надеюсь, что это все до поры до времени просто надо пережить.
-Каков ваш прогноз будет в итоге все по-честному?
-Думаю да. Знаете, мы много сотрудничали с иностранными фирмами. И что любопытно: например, американские или немецкие просто не понимают, что такое не платить налоги или обманывать государство. Зато они понимают, что за счет налогов содержат армию, милицию, госорганизации. А уход от налогов тяжкое преступление. В России пока этого нет. А есть фирмы-однодневки.
-Расскажите об объектах компании в сфере коммерческой недвижимости. Какие из них самые значимые?
-Мы осуществили строительство гостиниц. Их я считаю гордостью компании. Такого уровня гостиниц в Москве нет.
-А что их отличает от остальных?
-Например, «Гранд отель Марриотт» или «Аврора» в Столешниковом переулке. Это гостиницы самого высокого европейского уровня. И в Москве таких гостиниц раньше вообще не было.
-А скажите, есть что-то, что мешает работать?
-Я выскажусь. Такой бюрократии, которая развелась сейчас, раньше не было становится просто невозможно работать. Что делать, я не знаю, но какое-то решение нужно принять.
-Участники рынка говорят, что, чтобы начать строить объект по закону, на получение исходно-разрешительной документации в лучшем случае уходит полтора года.
-Да, в лучшем случае. Во времена плановой экономики мы эти вопросы решали в течение месяца.
-А с чем связаны такие перемены?
-Это создание невыносимых условий. Сейчас, например, есть «Мосинвестконтроль». Или вот: еще не начали строить объекты Олимпиады, а уже создали специальную структуру в прокуратуре, которая должна следить за тем, чтобы деньги не украли, которые предназначены для строительства. Приблизительно то же и в Москве. Вы приходите в прокуратуру, а на вас заранее смотрят как на уголовника. Налоговые службы тоже смотрят с подозрением: вы обязательно должны что-то украсть. Или нашу компанию проверяют-проверяют, а потом говорят: ну просидели два месяца, а ничего криминального не нашли. Возьмите городские службы, которые следят за объектами, бесконечные штрафы. Становится невыносимо работать. Мы сейчас строим гостинично-деловой центр «Новинский бульвар» на Новом Арбате, (Новинский бульвар, 6), вторую очередь, первое здание построили «Лотте Констракшн», большой контракт. Там будут административное здание и гостиница. Один день оштрафовали на 200 000 руб.
-За что?
-Ну за что, за что...
-За то, что нарушаем?
-Да, за то, что нарушаем. Потом два дня еще [по] 200 000 руб. Причем штрафуют все, кому не лень. Такого не было никогда, сколько я себя помню.
- В СПАРК есть информация, что 25% «Моспромстроя» принадлежит департаменту Госимущества. Однако, когда я писала материал о срыве тендеров по госзаказу, от «Моспромстроя» были комментарии, что компания сознательно сокращает объемы государственного строительства. Как одно с другим соотносится?
-Например, в позапрошлом году мы построили семь прекрасных школ. Мы строим не типовые школы. Но на каждой школе мы поимели серьезные убытки.
-А именно?
-Некоторые школы принесли по 10 млн руб. убытка с объекта, некоторые даже больше.
-Каким образом получаются такие убытки?
-Потому что школы, в частности, проходят экспертизу. Эксперты сморят и считают, что многого не надо, и снимают. А когда начинается строительство, все, что было запроектировано, восстанавливается. Проект претерпевает существенные изменения. А еще приходят представители эксплуатирующей организации, директора школ и говорят, что хотели бы поставить хорошие двери, окна. В проекте это стоит три рубля. А они говорят: нас это не интересует, не будет хорошо мы у вас ничего не примем. И начинается ряд улучшений, за которые платить никто не хочет.
-Тогда зачем строите, почему не откажетесь? Это же, как говорят, «воля ваша». Или не ваша?
-А поэтому мы красиво делаем: проигрываем тендеры и не строим. Просто даем реальную цену и не снижаем. То же самое: мы построили 10 детских садов. На каждом потерпели убытки от 3 млн до 5 млн руб.
-По вашим словам, строить школы, поликлиники категорически невыгодно сплошные убытки. И как быть?
-Время лечит.
-Всем известна проблема отсутствия привлекательных участков под строительство в Москве. Как вы видите эту ситуацию? Может, есть смысл пойти в регионы?
- Это не так просто пойти в регионы. У нас кадры инженерно-технические, все московские. И посылать их в командировки слишком дорогое удовольствие.
-Но в городе рано или поздно земля все равно кончится, ее сейчас уже практически нет. Что будете делать?
-Дело не только в земле. Сначала сносили пятиэтажки, скоро начнут девятиэтажки. Это же бесконечный процесс. Практически все семь школ, которые построила компания, были построены на месте старых, которые снесли. В Москве есть еще что ломать.
-«Моспромстрой» возводил гостиницу «Россия», которую сейчас сломали. Душа не болела, когда сносили?
-Болела. Я считаю, что это неправильно, что ее сломали. Она бы еще 100 лет простояла.
- Тогда почему с ней так обошлись?
-Такое решение приняли. Ее построили тогда, когда строили Дворец съездов, а он был рассчитан на определенное количество делегатов, которые приезжали. И им было очень удобно жить в «России» и пешком ходить через Спасские ворота.
-Эксперты говорят, что рейтинг коммерческой недвижимости стремительно растет и сейчас существенно выше, чем у жилой. Соответственно, конкуренция усиливается. Ваше мнение это соответствует действительности?
- Это непростой вопрос. Я объясню. Вот почему гостиницы в Москве не строят?
-Почему?
-Потому что окупаемость гостиниц довольно длительная. Если говорить о сравнительно простых гостиницах, например, той, что мы построили на Сущевском Валу («Holiday Inn Сущевский» по адресу: Сущевский Вал, 74) окупаемость будет примерно 8-10 лет. А вот окупаемость «Ленинградской» с учетом научной реставрации если наступит через 15 лет, то это будет хорошо. Строить жилье удобно: рубль вложил рубль получил, причем тут же. Поэтому все стараются вкладывать деньги в жилищное строительство, если есть возможность. После жилья вкладывают в офисное строительство оно тоже «более-менее». В гостиничное строительство никто не хочет вкладывать.
-А «Моспромстрой» во что старается вкладывать?
-А мы как раз хотим в гостиницы вкладывать. Потому что они из года в год приносят деньги. Жилье один раз продал и все. Прогулял и денег нет. А так постепенно капает и капает.
-Белый дом ведь тоже вы строили?
-Тоже наша работа. Тогда еще не было тендеров, это был государственный заказ. Строительство здания Совмина РСФСР и Верховного совета. Все объекты, которые мы построили в Москве в те времена, проходили через Госплан и включались в централизованное строительство. Тогда никто не знал, что такое тендер. А то, как у нас сейчас проводятся тендеры, это вовсе неправильно.
-Почему? А как должно быть правильно?
-Представьте, что вы хотите построить дачу. Сделали проект. Потом предлагаете его подрядчикам. Собираете их предложения и выбираете того, который надежный. Обычно за рубежом сразу снимают с тендера самую низкую и самую высокую цену. А в России берут самую низкую как самую хорошую. Что происходит у нас: проектный институт делает проект, а потом к нему смету. Смету считают так: объемы работ, сколько монолитов, кирпичной кладки и т. д. все это расценивают по государственным ценам. Например, выходит, что по госрасценкам проект стоит 100 млн руб. Эту цену еще немного снижают и выставляют на тендер. Но если прочитано, что куб кирпичной кладки по госрасценкам стоит определенную сумму и надо положить определенный объем этой кладки, то как это может стоить меньше? Естественно, чтобы получить заказ, начинается борьба, а потом вымогательство.
-Я понимаю, о чем вы говорите: дополнительные расходы и объемы. А еще строительные материалы дорожают.
-Да, только металл с начала года подорожал почти на 7000 руб. за 1 т, а в прошлом году цемент подорожал на 50%. Надо реально смотреть на вещи ниже себестоимости быть не может. И если присмотреться качество работ отвратительное. Особенно «пупкинские» фирмы. Квалификация таких фирм низкая. Рабочую силу они вообще берут кое-где. Да, «Моспромстрой» тоже берет рабочих со стороны, но наши люди живут в нормальных условиях. В общежитиях. Никто не валяется по подвалам.
-То есть вы иногородним сотрудникам предоставляете общежитие?
-У компании 22 общежития. Сейчас мы прорабатываем план по их сносу это старые пятиэтажки. Хочется их снести и построить 22 гостиницы уровня «1-2 звезды». Для того чтобы улучшить условия проживания людям. Я подготовил такой проект и уже полтора года не могу его воплотить.
-То есть вы не можете снести свои же общежития, чтобы на их месте построить лучше? Непонятно как-то.
-Ради интереса могу показать бумаги, в которых этот проект поддерживает мэр Москвы. И пишет о том, что это важно и необходимо все быстро согласовать. И вот тут начинается хождение по кабинетам от одного к другому. И все возвращается на круги своя. Я два раза писал мэру в итоге. Но есть одно «но». Чтобы все это снести, я прошу дать мне стартовую площадку, как делается обычно при сносе. Где-то построить одну гостиницу большего размера, чтобы я освободил, например, сразу три существующие, переселил туда людей и построил три новые. И далее по такой схеме. В ответ нам объясняют, что компания должна выиграть какой-нибудь тендер на землю, и загоняют в неизвестном направлении.
-Ваше видение будущего для компании?
-«Моспромстрой» будет очень активно развиваться, у меня в этом нет сомнений. И мы сделаем то, что хотим. Думаю, что настанет момент, когда в тендерном комитете будут учитывать надежность и репутацию компании. К этому обязательно придем, когда изменим систему. Все должно постепенно встать на свои места. По-другому не бывает.
-То есть, несмотря на все вышесказанное, вы надеетесь на лучшее вы что, оптимист?
-Конечно. Если мы выстояли во всех тяжелых условиях, в 90-гг., когда денег совсем не было. Компания не просто выстояла, а сумела сохранить коллектив. Почти 20 000 человек. А заметьте, в России нет такой другой компании, которая имела бы единый коллектив. Не дочерние и аффилированные структуры, а именно единый коллектив, где все в единых руках.
Мария Бунина
Ведомости, 21.04.2008, №72 (2094)
-А сейчас?
-А сейчас работает 20 000 человек. Могу уверенно сказать, что такой организации по величине в России нет. Объясню почему. Если в качестве примера вы возьмете «Главмосстрой» или «Мосинжстрой», то это не единые организации, потому что они имеют в своем составе акционерные общества. А «Моспромстрой» единая организация: мы платим единые налоги. «Моспромстрой» платит более 5,5 млрд руб. налогов в год. Посмотрите рейтинги, которые печатают ведущие СМИ: согласно им наша компания входит в сотню крупнейших.
-По доходам?
-Нет, к сожалению. На строительстве сейчас стало очень тяжело зарабатывать. Все хотят, чтобы строили как можно дешевле.
-У «Моспромстроя» много активов не тяжело управлять таким масштабным бизнесом? Мне кажется, это требует чуть ли не круглосуточного присутствия в кабинете.
-Я каждый день работаю по 12-14 часов. В субботу приходится обязательно работать. Что тут еще скажешь. Наши структурные подразделения занимаются в основном строительным бизнесом, но есть такие, которые занимаются эксплуатацией. У нас есть гостиничный бизнес. Мы построили три гостиницы Marriott, две гостиницы Holiday Inn, сейчас заканчиваем гостиницу «Ленинградская».
-Когда планируется открытие?
-3 мая.
-Вы сказали, что проводите в кабинете 12-14 часов. Не устали?
-А это уже как подзарядка, сила привычки. Потому что так всю жизнь работаю, с момента, как я пришел. Я больше нигде не работал. Только здесь.
-Не работа, а образ жизни?
-Да. Я после института пришел на строительство кремлевского Дворца съездов и с тех пор работаю в строительстве.
-Это была ваша первая работа?
-Да. Тогда был только «Главмосстрой». Я пришел на работу в «Мосстрой-4». Эта организация была генподрядчиком по строительству кремлевского Дворца съездов. А потом каждый год дворец готовили к съезду партии. И каждый год вкладывались значительные средства в его обновление. Мы на протяжении многих лет там выполняли работы. Этот трест в Кремле строил зал пленумов. Реконструировали 1-й и 14-й корпуса в Кремле, Мавзолей Ленина.
-Я в Мавзолее была, когда меня в пионеры принимали.
-Но вы про Мавзолей многого не знаете. Когда реконструировали Мавзолей, руководители партии были «в возрасте», в частности Леонид Ильич Брежнев. Ходить ему было тяжело, и мы сзади сделали пристройку с эскалатором, по нему можно было подняться на верхнюю площадку. Потом сделали то же самое в башне, потому что они через башню выходили, которая за Мавзолеем. Во время праздников это использовалось.
-Недавно говорилось, что собираются менять брусчатку на Красной площади, якобы она старая и есть опасность проседания. Диггеры уже волнуются, говорят: там старая система канализации и делать этого нельзя. Есть еще эксперты, которые против этой процедуры. Ваше мнение?
-Это все выдумки. Потому что в то время, когда мы реконструировали Мавзолей, мы и перекладывали брусчатку. Другое дело, что она проседает. Но просадки эти небольшие, как на любой дороге. Или в период весеннего оттаивания. Там же во время парадов техника тяжелая ходит. Не думаю, что ее будут менять, если только перекладывать.
-У компании многолетняя история. Что-то изменилось за эти годы с точки зрения ведения бизнеса?
-Бизнес стал интереснее, но гораздо сложнее. Потому что, когда [в советские времена} мы были Главным управлением по промышленному строительству в Москве, наша программа формировалась Госпланом. Министерства и ведомства стояли к нам в очереди, чтобы мы у них взяли объекты. Было столько объектов и столько денег, что когда формировалась программа строительства, то все коридоры были забиты теми, кто стоял в очереди. И мы каждому министерству отводили по 20 минут максимум, для того чтобы принять у них программу. Тогда для начала строительства любого объекта нужно было, чтобы только подпись наша была. Потому что если с нами не было согласовано, то Госплан не выделял деньги. И все старались получить эту подпись, чтобы получить деньги на строительство. Мы тогда строили крупнейшие объекты в Москве: ЗиЛ, АЗЛК, завод «Серп и Молот», всю легкую и пищевую промышленность. Мы для города весь проспект Калинина построили.
- «Моспромстрой» можно назвать компанией полного цикла, судя по структуре. А вам это зачем? Можно же работать по более простой и спокойной схеме.
-Эта традиция пошла еще с советских времен. Но некоторые виды работ «Моспромстрой» не делает. Например, монтаж крупных металлоконструкций. А все остальное общестроительные, отделочные, сантехнические, электромонтажные и слаботочные работы мы исполняли. Так и сегодня продолжаем работать. Это позволяет компании отвечать за качество и все контролировать. Да и потом, у нас квалифицированные специалисты, компания имеет международный сертификат качества ISO 9001.
-Какова капитализация существующих структур?
-Точно трудно сказать, для этого надо делать оценку. Мы давно этого не делали.
-А предлагали вам продать компанию?
-Нет. А что значит продать бизнес? Когда мы создавались и акционировались, тогда городу принадлежало 25% акций и было 26 500 акционеров. В тот момент разделили акции на тех, кто работал.
-Я правильно поняла состав акционеров был город и многочисленные миноритарии?
-Да. Те, кто работал в компании. У нас уборщица и генеральный директор получили одинаковое количество акций. А потом началась скупка акций теми, кто решил сформировать пакет «Моспромстроя», стоимость 100-рублевой акции начиналась с 1000 руб., а на выходе акция стоила 13 500 руб.
-То есть была попытка рейдерской атаки?
-Нет, была попытка консолидации пакета. И кончилось все тем, что компании, которые этим занимались, скупили большой пакет акций. Это «Росбилдинг» и другие компании.
-«Моспромстрою» это серьезно навредило?
-Нет, они потом их продали.
-Ваше видение строительства мостов, дорог, других сегментов, которые формируются по госзаказу, есть надежда, что будет порядок в той необходимой для жизни инфраструктуре, которой сейчас существенно не хватает?
-Есть компании, которые специализируются на этом рынке. Например, «Мосинжстрой» сильная компания. Появилась новая компания «Космос», которая сейчас строит Ленинградку. А что будет, в итоге зависит от денег, которые будут выделяться.
-Каким образом финансируются объекты «Моспромстроя»?
-Есть выигранные нами тендеры, которые финансируются из бюджета Москвы, есть объекты, по которым мы заключили прямые контракты, они сейчас на стадии строительства. Есть объекты собственного строительства, которые мы сами финансируем с привлечением заемных средств.
-Сложнее не стало после пресловутого кризиса?
-Я затруднений не ощущаю. Те банки, с которыми мы работаем много лет, нам не отказывают. Это Банк Москвы, Альфа-банк, последние годы [работаем] с Бинбанком, «Еврофинанс-Моснарбанком». Если кредиты долгосрочные тогда под залог, если краткосрочные то без него. Репутация компании и ее кредитная история не запятнаны. Если «Моспромстрою» нужны деньги, есть овердрафт. Например, мне нужно заплатить зарплату, а у меня нет средств на расчетном счете. Я даю платежное поручение и деньги есть. В Банке Москвы примерно на 250-300 млн руб. есть такой кредит.
-Нет. Я же плачу проценты по кредиту.
-По рынку ходят слухи, что за «Моспромстроем» стоят крупные финансовые структуры, которые поддерживают компанию, исходя из своих интересов.
-Это неправда. За нами никто не стоит. Просто в истории «Моспромстроя» нет случая, чтобы были хотя бы на один день задержаны выплаты по кредитам. Хотя сейчас работать очень сложно, как, например, в этом году.
-А что происходит?
-Сегодня я от города за три месяца денег практически не получил. Буквально копейки получил. За январь вообще ничего не заплатили, за февраль тоже.
-То есть город вам должен?
-Да, более 1 млрд руб. с начала года. И не только нам. И «Главмосстрою», «Мосинжстрою» вообще всем. Хотя деньги есть. Я объясню. По новому кодексу заказчиком должно быть государство.
-Такая отдельная единица?
-Да. Гендиректором этой структуры стал Леонид Моносов.
-Про этот департамент мне известно.
-Так вот. У него не было ни с кем договоров. Пришлось заключать их заново. Вопрос этот решился только в конце февраля. Сейчас процесс начался. Казначейство денег без вновь заключенных договоров, без страховки не платит. Сейчас в городе имеются большие деньги для расчета с нами, а получить их мы пока не можем. Но думаю, через 10-15 дней мы выйдем из этого положения.
-Каков баланс в бизнесе «Моспромстроя» между объектами жилой недвижимости, инфраструктуры и недвижимости коммерческой? Чему вы отдаете предпочтение?
-Сейчас уже не до предпочтений, сейчас важно иметь программу, чтобы наши подразделения были загружены.
- Мне казалось, что такая серьезная компания может себе позволить выбирать.
-Нет, мы не можем выбирать. В связи с тем, что «Моспромстрой» крупная компания, нам очень сложно выигрывать тендеры.
-Интересно, а почему?
-Потому что у небольших компаний нет таких расходов, как у нас.
-Ситуация, когда небольшие компании, участвуя в тендере, занижают цены для получения заказа, известна. А потом начинаются «дополнительные сметы».
-Вот-вот. А за рубежом не так. Мы работаем c серьезными зарубежными компаниями («Буиг», «Хохтиф») и знаем, как там. Если за рубежом устраивают тендер на строительство серьезного объекта, туда не допускают компании, которые не имеют истории. А в Москве, к сожалению, так: проводят тендер, приходит никому не известная мелкая компания, дает на 2-4% дешевле и выигрывает. Поэтому мы не очень конкурентные. Например, Зеленоград. Мы же построили весь Зеленоград в буквальном смысле, а сейчас там появились «пупкинские» компании.
-А потом начинается недострой и другие проблемы.
-Да. Например, в настоящее время мы заканчиваем дома, тот самый недострой. Город нам поручает, мы делаем. Но на этих домах мы ничего не имеем, кроме убытков. Сейчас компания заканчивает строительство большого дома на ул. Яблочкова. Ровно полгода «Моспромстрою» ничего не платили. А должны были 350 млн руб. Только сейчас начали платить. А кто строил этот объект до нас? Кто-то, кто получил деньги, и все.
-Странная практика: это не первый случай, когда приходят мелкие компании и откровенно мошенничают. Из-за них страдают все: заказчики, конечные потребители. Почему в Москве каждый раз наступают на одни и те же грабли? Не пора ли уже нормально выстроить систему?
-В идеале тендерный комитет должен был произвести отбор компаний, которые себя ничем не запятнали, которые работают на рынке многие годы, и между ними устраивать тендер. А существующая система посмотрите, к чему приводит, сколько стоит недостроенных объектов. Такие компании стараются не платить налоги к тому же. Используют серые схемы. А это как минимум еще 24% сверхприбыли. Но надеюсь, что это все до поры до времени просто надо пережить.
-Каков ваш прогноз будет в итоге все по-честному?
-Думаю да. Знаете, мы много сотрудничали с иностранными фирмами. И что любопытно: например, американские или немецкие просто не понимают, что такое не платить налоги или обманывать государство. Зато они понимают, что за счет налогов содержат армию, милицию, госорганизации. А уход от налогов тяжкое преступление. В России пока этого нет. А есть фирмы-однодневки.
-Расскажите об объектах компании в сфере коммерческой недвижимости. Какие из них самые значимые?
-Мы осуществили строительство гостиниц. Их я считаю гордостью компании. Такого уровня гостиниц в Москве нет.
-А что их отличает от остальных?
-Например, «Гранд отель Марриотт» или «Аврора» в Столешниковом переулке. Это гостиницы самого высокого европейского уровня. И в Москве таких гостиниц раньше вообще не было.
-А скажите, есть что-то, что мешает работать?
-Я выскажусь. Такой бюрократии, которая развелась сейчас, раньше не было становится просто невозможно работать. Что делать, я не знаю, но какое-то решение нужно принять.
-Участники рынка говорят, что, чтобы начать строить объект по закону, на получение исходно-разрешительной документации в лучшем случае уходит полтора года.
-Да, в лучшем случае. Во времена плановой экономики мы эти вопросы решали в течение месяца.
-А с чем связаны такие перемены?
-Это создание невыносимых условий. Сейчас, например, есть «Мосинвестконтроль». Или вот: еще не начали строить объекты Олимпиады, а уже создали специальную структуру в прокуратуре, которая должна следить за тем, чтобы деньги не украли, которые предназначены для строительства. Приблизительно то же и в Москве. Вы приходите в прокуратуру, а на вас заранее смотрят как на уголовника. Налоговые службы тоже смотрят с подозрением: вы обязательно должны что-то украсть. Или нашу компанию проверяют-проверяют, а потом говорят: ну просидели два месяца, а ничего криминального не нашли. Возьмите городские службы, которые следят за объектами, бесконечные штрафы. Становится невыносимо работать. Мы сейчас строим гостинично-деловой центр «Новинский бульвар» на Новом Арбате, (Новинский бульвар, 6), вторую очередь, первое здание построили «Лотте Констракшн», большой контракт. Там будут административное здание и гостиница. Один день оштрафовали на 200 000 руб.
-За что?
-Ну за что, за что...
-За то, что нарушаем?
-Да, за то, что нарушаем. Потом два дня еще [по] 200 000 руб. Причем штрафуют все, кому не лень. Такого не было никогда, сколько я себя помню.
- В СПАРК есть информация, что 25% «Моспромстроя» принадлежит департаменту Госимущества. Однако, когда я писала материал о срыве тендеров по госзаказу, от «Моспромстроя» были комментарии, что компания сознательно сокращает объемы государственного строительства. Как одно с другим соотносится?
-Например, в позапрошлом году мы построили семь прекрасных школ. Мы строим не типовые школы. Но на каждой школе мы поимели серьезные убытки.
-А именно?
-Некоторые школы принесли по 10 млн руб. убытка с объекта, некоторые даже больше.
-Каким образом получаются такие убытки?
-Потому что школы, в частности, проходят экспертизу. Эксперты сморят и считают, что многого не надо, и снимают. А когда начинается строительство, все, что было запроектировано, восстанавливается. Проект претерпевает существенные изменения. А еще приходят представители эксплуатирующей организации, директора школ и говорят, что хотели бы поставить хорошие двери, окна. В проекте это стоит три рубля. А они говорят: нас это не интересует, не будет хорошо мы у вас ничего не примем. И начинается ряд улучшений, за которые платить никто не хочет.
-Тогда зачем строите, почему не откажетесь? Это же, как говорят, «воля ваша». Или не ваша?
-А поэтому мы красиво делаем: проигрываем тендеры и не строим. Просто даем реальную цену и не снижаем. То же самое: мы построили 10 детских садов. На каждом потерпели убытки от 3 млн до 5 млн руб.
-По вашим словам, строить школы, поликлиники категорически невыгодно сплошные убытки. И как быть?
-Время лечит.
-Всем известна проблема отсутствия привлекательных участков под строительство в Москве. Как вы видите эту ситуацию? Может, есть смысл пойти в регионы?
- Это не так просто пойти в регионы. У нас кадры инженерно-технические, все московские. И посылать их в командировки слишком дорогое удовольствие.
-Но в городе рано или поздно земля все равно кончится, ее сейчас уже практически нет. Что будете делать?
-Дело не только в земле. Сначала сносили пятиэтажки, скоро начнут девятиэтажки. Это же бесконечный процесс. Практически все семь школ, которые построила компания, были построены на месте старых, которые снесли. В Москве есть еще что ломать.
-«Моспромстрой» возводил гостиницу «Россия», которую сейчас сломали. Душа не болела, когда сносили?
-Болела. Я считаю, что это неправильно, что ее сломали. Она бы еще 100 лет простояла.
- Тогда почему с ней так обошлись?
-Такое решение приняли. Ее построили тогда, когда строили Дворец съездов, а он был рассчитан на определенное количество делегатов, которые приезжали. И им было очень удобно жить в «России» и пешком ходить через Спасские ворота.
-Эксперты говорят, что рейтинг коммерческой недвижимости стремительно растет и сейчас существенно выше, чем у жилой. Соответственно, конкуренция усиливается. Ваше мнение это соответствует действительности?
- Это непростой вопрос. Я объясню. Вот почему гостиницы в Москве не строят?
-Почему?
-Потому что окупаемость гостиниц довольно длительная. Если говорить о сравнительно простых гостиницах, например, той, что мы построили на Сущевском Валу («Holiday Inn Сущевский» по адресу: Сущевский Вал, 74) окупаемость будет примерно 8-10 лет. А вот окупаемость «Ленинградской» с учетом научной реставрации если наступит через 15 лет, то это будет хорошо. Строить жилье удобно: рубль вложил рубль получил, причем тут же. Поэтому все стараются вкладывать деньги в жилищное строительство, если есть возможность. После жилья вкладывают в офисное строительство оно тоже «более-менее». В гостиничное строительство никто не хочет вкладывать.
-А «Моспромстрой» во что старается вкладывать?
-А мы как раз хотим в гостиницы вкладывать. Потому что они из года в год приносят деньги. Жилье один раз продал и все. Прогулял и денег нет. А так постепенно капает и капает.
-Белый дом ведь тоже вы строили?
-Тоже наша работа. Тогда еще не было тендеров, это был государственный заказ. Строительство здания Совмина РСФСР и Верховного совета. Все объекты, которые мы построили в Москве в те времена, проходили через Госплан и включались в централизованное строительство. Тогда никто не знал, что такое тендер. А то, как у нас сейчас проводятся тендеры, это вовсе неправильно.
-Почему? А как должно быть правильно?
-Представьте, что вы хотите построить дачу. Сделали проект. Потом предлагаете его подрядчикам. Собираете их предложения и выбираете того, который надежный. Обычно за рубежом сразу снимают с тендера самую низкую и самую высокую цену. А в России берут самую низкую как самую хорошую. Что происходит у нас: проектный институт делает проект, а потом к нему смету. Смету считают так: объемы работ, сколько монолитов, кирпичной кладки и т. д. все это расценивают по государственным ценам. Например, выходит, что по госрасценкам проект стоит 100 млн руб. Эту цену еще немного снижают и выставляют на тендер. Но если прочитано, что куб кирпичной кладки по госрасценкам стоит определенную сумму и надо положить определенный объем этой кладки, то как это может стоить меньше? Естественно, чтобы получить заказ, начинается борьба, а потом вымогательство.
-Я понимаю, о чем вы говорите: дополнительные расходы и объемы. А еще строительные материалы дорожают.
-Да, только металл с начала года подорожал почти на 7000 руб. за 1 т, а в прошлом году цемент подорожал на 50%. Надо реально смотреть на вещи ниже себестоимости быть не может. И если присмотреться качество работ отвратительное. Особенно «пупкинские» фирмы. Квалификация таких фирм низкая. Рабочую силу они вообще берут кое-где. Да, «Моспромстрой» тоже берет рабочих со стороны, но наши люди живут в нормальных условиях. В общежитиях. Никто не валяется по подвалам.
-То есть вы иногородним сотрудникам предоставляете общежитие?
-У компании 22 общежития. Сейчас мы прорабатываем план по их сносу это старые пятиэтажки. Хочется их снести и построить 22 гостиницы уровня «1-2 звезды». Для того чтобы улучшить условия проживания людям. Я подготовил такой проект и уже полтора года не могу его воплотить.
-То есть вы не можете снести свои же общежития, чтобы на их месте построить лучше? Непонятно как-то.
-Ради интереса могу показать бумаги, в которых этот проект поддерживает мэр Москвы. И пишет о том, что это важно и необходимо все быстро согласовать. И вот тут начинается хождение по кабинетам от одного к другому. И все возвращается на круги своя. Я два раза писал мэру в итоге. Но есть одно «но». Чтобы все это снести, я прошу дать мне стартовую площадку, как делается обычно при сносе. Где-то построить одну гостиницу большего размера, чтобы я освободил, например, сразу три существующие, переселил туда людей и построил три новые. И далее по такой схеме. В ответ нам объясняют, что компания должна выиграть какой-нибудь тендер на землю, и загоняют в неизвестном направлении.
-Ваше видение будущего для компании?
-«Моспромстрой» будет очень активно развиваться, у меня в этом нет сомнений. И мы сделаем то, что хотим. Думаю, что настанет момент, когда в тендерном комитете будут учитывать надежность и репутацию компании. К этому обязательно придем, когда изменим систему. Все должно постепенно встать на свои места. По-другому не бывает.
-То есть, несмотря на все вышесказанное, вы надеетесь на лучшее вы что, оптимист?
-Конечно. Если мы выстояли во всех тяжелых условиях, в 90-гг., когда денег совсем не было. Компания не просто выстояла, а сумела сохранить коллектив. Почти 20 000 человек. А заметьте, в России нет такой другой компании, которая имела бы единый коллектив. Не дочерние и аффилированные структуры, а именно единый коллектив, где все в единых руках.
Мария Бунина
Ведомости, 21.04.2008, №72 (2094)
Нашли опечатку? Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter