Фаундеры нового Рокетбанка: «У клиентов нет эмоциональной связи с банками — мы хотим задать новый тренд»

«Изначально мы планировали создать новый бренд»

— Зачем возрождать «банк для хипстеров» в 2025-м?

Антон Захаров: Мы всегда делали стартапы, которые производили disrupt на рынке. Взять наш предыдущий проект, Blanc: какой-то ноунейм-банк от каких-то чуваков из Модульбанка. Все твердили: «Алый океан, игроков полно — Точка, Тинькофф, Сбер, Альфа. К вам никто не пойдёт». Но мы сознательно шли против системы: переосмысливали всё что можно было, но опираясь на исследования и потребности клиентов. Мы вышли без готового продукта — сделали закрытый запуск а-ля Clubhouse. За месяц пришло больше шести тысяч предпринимателей — это очень убедительный результат для запуска на таком устоявшемся рынке.

Перезапуск Рокета — новый вызов. Мы не относимся к нему как к «банку для хипстеров», а больше как к комьюнити. Проведя кучу исследований, мы поняли, что сейчас прекрасное время, чтобы создать что-то для физиков. Со времён Рокетбанка прошло пять лет. Как нам говорили респонденты, банки задалбывают* и обманывают*. В российском финтехе сейчас нет души — каждая команда большой корпорации выполняет свои KPI, а о клиентах мало кто думает. Как говорили клиенты о старом Рокете, он был как семейная кафешка, куда приходишь, и тебя выслушают, поддержат в сложный период и дадут те продукты, которые нужны. Рокет нам кажется тем проектом, который задавал правильные принципы и ценности как внутри компании, так и вне её.

Роберт Сабирянов: Мы про свободу выбора и эмоции в финтехе — то, чего сейчас нет. Банков много, но все они консервативные и одинаковые. В одном из наших исследований, о которых упоминал Антон, мы обесцветили скриншоты приложений — и люди не смогли понять, где какой банк. Это стало откровением: у клиентов нет эмоциональной связи с банками. Мы хотим вернуть эту связь и задать новый тон.

— Рокетбанк — love-бренд из прошлого. Вы же понимали, насколько трепетно будут относиться к перезапуску. Это как второй сезон любимого сериала, когда все начинают вспоминать, какой классный был первый, а продолжение уже вообще не то. Масштаб критики, с которым вы столкнулись, превзошёл ваши ожидания, соответствовал им или был меньше?

Роберт Сабирянов: Когда ты создаёшь новый продукт и меняешь рынок, это особый драйв. Ты не ориентируешься на негативный контекст, а фокусируешься на цели, которую хочешь достигнуть. Мы видим в цифрах за первый месяц тот интерес, на который ориентировались.

Антон Захаров: Когда мы решили перезапустить Рокетбанк, мы вдоль и поперёк изучили его философию. У нас есть инструменты, которые позволяют достать всё, что с ним связано за все годы его существования: комментарии, соцсети, публикации, внутренние материалы. Ещё мы пообщались с бывшими клиентами и сотрудниками Рокетбанка, чтобы понять, в чём его феномен и за что бренд так любили. Для нас это был вызов — сделать Рокет лучше, чем он был, и вывести love-бренд на новый уровень, учитывая, что за пять лет финтех изменился кардинально.

Для меня Рокетбанк — это философия, в которую люди влюбились. Наша задача — адаптировать её для новых пользователей и при этом не обидеть старых фанатов. Мы взяли ключевые киты старого Рокета — тон общения, культуру, умение слышать клиента — и усилили их. Мы были в одной финтех-сфере, хоть и немного в разных направлениях, но тоже создавали проект для себя и своих друзей, уверенные, что, если мы им пользуемся, значит, и другие будут. Поэтому не пришлось учиться заново. По сути, мы собрали всё лучшее, насытили современными подходами и делаем всё, чтобы фанаты Рокета не разочаровались, а если слышим критику — тут же дорабатываем. У нас, как у фаундеров, та же вовлечённость, когда мы лично сидим в чатах и разбираем кейсы, создаём вау-эффект, болеем за клиента.

— Почему в этом случае вы не выбрали новый нейминг, как это было с Blanc, а решили использовать бренд с историей — Рокет?

Антон Захаров: Изначально мы и планировали создать новый бренд. Но когда начали проводить исследования ЦА, большинство оказались бывшими клиентами Рокета. Случайность это или нет, не знаем. И когда мы делились идеей, какой проект хотим воплотить в жизнь, многие говорили: «Вы очень похожи на Рокет». Или спрашивали: «Вы перезапускаете Рокет?» И мы задумались: почему бы не сделать это? У Рокета был высокий уровень доверия. Для нас было важно пробиться через «стену» скепсиса к банкам. Это вызов — донести людям, что философия Рокета актуальна и в наше время и что этому проекту можно доверить свои деньги.

— А в какую ЦА вы целились — какой возраст, род занятий, доход?

Роберт Сабирянов: Наше ядро — это люди в возрасте 25–35 лет с доходом выше среднего, которые ценят современные сервисы, любят путешествовать, развиваться и обучаться, активно взаимодействуют с друзьями. И цифры за первый месяц подтверждают, что мы точно попали в целевую аудиторию.

Антон Захаров: Для меня это в первую очередь современная аудитория с активной жизненной позицией: люди, которые ценят качественные продукты и сервисы. Они следят за модными трендами, любят рестораны, музыку и сериалы и готовы платить за качество. Они понимают, что классный продукт и сервис — это не про скидки и не про бесплатно, а про ценность, которую они получают.

«300 рублей — копейки за тот уровень сервиса, который мы предоставляем»

— Это, конечно, отдельная тема для разговора — история с «подпиской на мемы за 300 рублей». Может, вы читали негативные комментарии типа «за что платить»? Ещё была претензия, мол, не сказали сразу и явно, что Рокет будет платным, а это нарушает тот фундаментальный принцип честности старого Рокета. Как вы это прокомментируете?

Антон Захаров: Мы не разделяем людей на «бедных» и «богатых», как делают другие банки, с привилегиями для последних. Для нас каждый клиент — премиум. Заплатить 300 рублей за продукт — небольшая сумма, на которую сейчас даже кофе не купишь. Это копейки за тот уровень сервиса, который мы предоставляем. В конце концов, платить рублём — значит демонстрировать своё доверие к проекту и помогать ему развиваться.

Мы не называем это платой — это Рокет Пасс, доступ к продукту и к комьюнити вокруг него. Фактически членство в клубе с эксклюзивными спецпроектами, например бесплатным доступом на нашу крышу в Garage или возможностью участия в забегах. Если у тебя нет карты Рокета — ты не в тренде.

Роберт Сабирянов: И это лучше, чем сказать, что мы бесплатный банк, а потом клиенту прилетают комиссии банально даже за эсэмэски. Или, как у меня было в банке, которым я раньше пользовался: забыл поставить галочку на кэшбэке в начале месяца — всё, в конце месяца у тебя ноль кешбэка.

— Если 300 рублей — это плата за членство в клубе, то, по сути, вы рассчитываете только на московскую аудиторию? Ведь все ваши мероприятия и спецпроекты сейчас только в Москве сосредоточены. Или есть планы по масштабированию этого клуба на другие города?

Антон Захаров: Точно да. Мы стартовали в двух столицах — Москве и Санкт-Петербурге, все мероприятия строим вокруг этих городов: показы, уик-энды, локальные события. Мы эстеты во всём, нам важно качество, поэтому очень скрупулёзно подходим к созданию продукта и к маркетингу. С аудиторией в Москве и Санкт-Петербурге мы активно общаемся, собираем отзывы и уточняем, что нужно доработать в продукте, чтобы в дальнейшем масштабироваться с высоким качеством.

Хотя реклама шла только в Москве и Санкт-Петербурге, мы получили десятки тысяч заявок из других городов от бывших фанатов Рокета. Люди спрашивали: «Как мы можем заказать вашу карту?» Мы могли принять эти заявки, но не смогли бы обеспечить тот уровень сервиса и всех возможностей продукта, который хотим дать. Тем не менее в Екатеринбурге, Новосибирске, Казани и других городах нас ждут, следят за нашими соцсетями и мечтают получить карту.

— Есть ли уже планы, через какой промежуток времени и по каким городам будет покрытие?

Антон Захаров: Есть глобальная цель — пока она не оформлена на бумаге, но в этом и следующем году мы хотим выйти на города-миллионники.

— Как вам удаётся объединять в своём «клубе» и на мероприятиях 25-летних и 35-летних, ведь это совершенно разные поколения?

Антон Захаров: На примере моды и музыки видно, что тренды цикличны: они возвращаются, меняются, повторяются. Сейчас зумеры ходят на концерты Кадышевой, Булановой, Агутина — это музыка, которую слушали их мамы. Если делать действительно классный продукт, он может зацепить и тех, кто пользовался Рокетом пять лет назад, и новую аудиторию, для которой это станет совершенно новой эмоцией. Для одних — ностальгия с обновлённым почерком, для других — свежий вайб и новый клиентский опыт.

Мы общались и с зумерами, и с миллениалами во время наших исследований: запрос у всех одинаковый — комфортная, качественная жизнь, внимание к себе, удовольствие, путешествия, развитие. Многие отмечали ценность индивидуальности, и наше приложение это отражает: дизайн под себя, озвучка по вкусу, аватарка, которая выражает именно вас.

Я показал приложение маме, и она сказала: «Какое красивое! Никогда в жизни не видела ничего подобного». Она пользуется фиолетовой прозрачной картой в Подмосковье, и люди спрашивают: «Откуда такая?» А она показывает сгенерированные аватарки и восторженно говорит, что всё классно. Это подтверждает, что, если продукт сделан с пониманием трендов, он может быть интересен разным аудиториям — так же, как с музыкой.

«Важно было собрать свежую команду, готовую дать проекту новую динамику, а не воскрешать прошлое»

— У вас команда полностью новая — никого из старого Рокета нет?

Антон Захаров: Единицы.

— Не возникала идея привлечь старую команду Рокета? Вы упоминали, что с уважением относитесь к философии старого Рокета — почему бы не позвать ребят, которые его создавали и помнят, как было, и сколлаборироваться с ними, добавив что-то новое? Могло бы получиться очень круто.

Антон Захаров: Нам нужно создавать что-то новое. Мы ясно понимали, что старое работало хорошо, но хотели сделать иначе, и не хуже, а лучше. Это возможно только с командой, которая, кстати, сама фанатела от Рокета, была его клиентами и видела бренд с другой стороны. Наша цель не копировать старый Рокет — там были свои правила и подходы, мы же строим свой бизнес. Для нас важно было собрать свежую команду, готовую дать проекту новую динамику, а не воскрешать прошлое.

Роберт Сабирянов: Нам было важно собрать ядро команды, которое разделяет наше видение и будет распространять нашу идеологию, поэтому мы лично собеседовали первых сто человек или даже больше.

Антон Захаров: Больше...

Роберт Сабирянов: Мы с Антоном лично собеседовали каждого кандидата. Такой подход, с одной стороны, кажется расточительным по времени, но, когда ты вкладываешь свою энергию и отбор в каждого из сотни с лишним людей, это окупается: команда готова включаться и гореть задачами не из принуждения, а по любви.

Антон Захаров: Работа занимает большую часть нашей жизни, поэтому хочется, чтобы не было мудаков, которые токсичат и разваливают компанию на старте. Даже если человек понравился на зуме, я всегда говорю: пока не придёшь в офис — не сделаем офер. И бывало, приходит — и нет мэтча. Как с таким делать что-то крутое, если его энергия не вдохновляет? Он точно не будет вкладывать душу и гореть вместе с командой.

В российских корпорациях, даже таких креативных, как Яндекс, людям с прокачанными хард-скилами сложно реализовать идеи из-за бюрократии. Мы собрали у себя таких «алмазиков» с нестандартным мышлением, дали им свободу. Иногда корректировали, но мы сами бунтари — поэтому часто ещё усиливали идеи.

— Какой средний возраст у вас в команде?

Антон Захаров: Наверное, 25–30 лет...

— Как вы решаете вопрос с зумерами, чтобы не было такого, что они ушли на обед и не вернулись?

Роберт Сабриянов: У нас половина команды работает удалённо. Если взять любого нашего сотрудника из другого города, я не могу точно сказать, чем он занимается в данный момент, — и это окей.

Антон Захаров: Главное — метрики и бизнес-показатели, а не строгий график. Мы набираем осознанных людей — на это смотрим в первую очередь. Не нужно заставлять их работать в определённое время: кто-то приходит в 12, но может работать все выходные или задерживаться до 10–11 вечера в будни.

Боги банкинга, вроде Олега Тинькова*, говорили: если человек уходит в 18:00 — увольняй его на хрен, потому что он просто «отрабатывает часы». Или, как говорят в футболе, «отбывает номер».

«Тиньков** понимал, что Рокетбанк — классный бизнес»

— Раз уж упомянули Тинькова**, который для старого Рокета стал едва ли не тотемным животным, то не могу не спросить. Не было ли у вас идеи как-то привлечь его к перезапуску Рокета или договориться с ним о сотрудничестве?

Антон Захаров: Так он в Мексике Plata делает! Если серьёзно, то не думали об этом. Но в любом случае я считаю, что тут была не борьба брендов, а хайп крутого шоумена. И он понимал, что это классный бизнес. Это открытая информация, что он Рокетбанк хотел купить. И Рокетбанк ведь всех своих клиентов в Тинькофф потом передал.

— Давайте пофантазируем: условно, если бы он продолжал делать Тинькофф в России, то что бы он мог сказать про перезапуск Рокета?

Антон Захаров: Мне близки его взгляды на жизнь: он бунтарь, не боится говорить что думает и запускать нестандартные проекты. Мне кажется, мы бы нашли с ним общий язык. Моё мнение: с его уходом Тинькофф стал больше походить на корпорацию, теряя фирменный стиль и почерк. Он был первым lifestyle-банком в России, который задавал тренды и делал спецпроекты. Ребрендинг в T-Банк о многом говорит — это шаг в корпоративный бизнес. Им уже сложнее запускать смелые, агрессивные проекты, которые идут вразрез с ожиданиями людей. В этом смысле мы сейчас сильнее. Сила стартапа — в возможности быстро принимать решения и делать что-то по-настоящему дерзкое.

«Все думают, что топ-менеджерами в банках становятся только назначенцы, — у нас другой путь»

— Вы оба «тёмные лошадки»: в публичном пространстве мало информации о вас, Антон вообще не давал интервью. Известно только, что вы много лет работали вместе в Модульбанке. Хочется дать ретроспективу и понять, как за эти годы и через несколько проектов вам удалось не разойтись?

Антон Захаров: Я горжусь своей историей — когда стану старым, буду рассказывать её. Все думают, что топ-менеджерами в банках становятся только серьёзные люди, которых назначили или привели в компанию сверху. А у меня был другой путь. Я всю жизнь мечтал стать футболистом и профессионально играл в футбол. Но после окончания Финансового университета при правительстве РФ пришёл в Модульбанк. Он тогда назывался «Региональный кредит». Папа мне говорил: «Тебя обманут, кинут на деньги, не иди туда». Но я почувствовал, что это моё — та атмосфера, та химия с людьми, — и понял, что хочу быть частью этого.

Я очень быстро рос по карьерной лестнице. Уже через 3–4 месяца получил повышение до регионального руководителя проектного офиса в Краснодаре, потом в Екатеринбурге. Затем стал региональным директором, а в 25 лет — управляющим директором. Но я рос не просто так. Отчасти, возможно, мой быстрый карьерный взлёт — это удача. Но я благодарен фаундерам Модульбанка — они в меня много инвестировали. Буквально взяли меня птенцом из института под своё крыло: приносили книги из библиотеки Сбербанка, рекомендовали статьи, которые нужно прочитать, обсуждали их со мной, регулярно давали отзывы. В общем, много времени и сил вкладывали в мой рост — как тренер в молодого игрока. Я считаю, что это их суперсила, и мы стараемся делать то же самое в своих проектах. Всё, что нам дали и чему мы научились за десять лет в финтехе, передаём своим менеджерам. Многих уже вырастили в высокоуровневых специалистов и бизнесменов, начиная с самых низких позиций.

Я проработал в Модульбанке шесть лет: пришёл, когда нас было десять человек, ушёл — когда банк приносил несколько миллиардов рублей прибыли в год.

Роберт Сабирянов: Я из Уфы, окончил Уфимский государственный авиационный технический университет (УГАТУ) по специальности «математик-программист». Считаю, что мне повезло: в десять лет я «зашёл не в ту дверь» во Дворце пионеров, и попал в кружок программирования, и с тех пор понял, чем мечтаю заниматься в жизни. После окончания университета успел поработать в корпорации, но всегда чувствовал в себе предпринимательскую жилку.

В 2012 году мы с командой из 15 разработчиков создали стартап — конкурента «Мегаплану», фаундером которого был Михаил Смолянов. Около трёх лет развивали свою CRM-систему. А в это время параллельно происходила революция в финтехе и запускался Модульбанк, который впоследствии купил наш проект. Мы начали разрабатывать новую версию банка и IT-платформу, где я стал тимлидом фронтенд-команды.

Основатели Модульбанка всегда поддерживали нас, давали свободу в принятии решений и поощряли инициативу. Свобода несёт ответственность, но для людей, которые горят проектом, это шанс сделать что-то по-настоящему инновационное. Когда ты приходишь с безумной идеей и тебе говорят «пробуй», ты загораешься, видишь результат, и это открывает новые возможности для роста в компании.

В целом в Модульбанке мы многое делали по-другому, и этот подход мы перенесли в Blanc. Там, например, мы запустили первый облачный банк в России, несмотря на то что все говорили, что так делать нельзя. Этот подход оказался невероятно эффективным: скорость разработки дала нам такие темпы, которые позволяли быстро вносить изменения.

Принципы, заложенные в Модульбанке, мы перенесли и в Blanc, и теперь в Рокетбанк. Мы сохраняем минимальную иерархию, всегда открыты для общения и поддерживаем инициативу, потому что для людей, особенно в стартапах, это шанс расти. У нас уже есть примеры, когда ребята выросли в высокоуровневых специалистов в Рокетбанке.

— А помните, какой была ваша первая встреча?

Роберт Сабирянов: Когда я работал в Модульбанке, я ещё жил в Уфе.

Антон Захаров: Я помню нашу первую встречу — почему-то ты поехал вместо другого нашего коллеги на какую-то стратегическую сессию, и мы с тобой играли в пинг-понг.

Роберт Сабирянов: Я ещё тогда тебя обыграл.

Антон Захаров: Нет.

Роберт Сабирянов: Да.

(Смеются.)

Антон Захаров: Если серьёзно, в Модульбанке мы взаимодействовали на расстоянии, а действительно сблизились, как в жизни, так и в работе, в Blanc. Если говорить про химию, то мы, безусловно, нашли друг друга. Наверное, поэтому никогда не ссорились, а, наоборот, научились усиливать друг друга. Я знаю его сильные стороны, он — мои, и мы всегда прислушиваемся друг к другу. В креативе он больше полагается на меня, а в реализации — я на него. Мы не дошли до стадии, когда начали бы спорить из-за мелочей, — кто-то просто прислушивается к тому, в чём другой сильнее.

«С Blanc мы доказали себе и рынку: на ноунейм-проект можно привлекать и деньги, и клиентов»

— В Blanc у вас был меморандум с инвесторами из Московского кредитного банка (МКБ) — какой уровень свободы он вам давал?

Роберт Сабирянов: Одна из ключевых договорённостей с Московским кредитным банком (МКБ) заключалась в том, что Blanc — это отдельный проект с собственной стратегией, идеологией и культурой. Это всегда было принципиально важно для нас при создании стартапа в банковской сфере. Blanc был полностью независимым банком с собственной лицензией и своими операционными процессами.

— В интервью после ухода из Blanc Роберт на вопрос «Ты считаешь этот экзит успешным?» ответил так: «Нельзя сказать, что я недоволен. Больше осталось ощущение, что много ещё не сделано». Сейчас, спустя уже довольно продолжительное время, как ты оцениваешь ваш выход из Blanc? Остались ли какие-то незакрытые гештальты?

Роберт Сабирянов: Сейчас я смотрю на тот опыт по-другому и не думаю о тех вызовах, которые ставил перед собой. Моя голова устроена так, что я всегда ставлю себе новые вызовы — это один из внутренних драйверов. Я сам подкидываю себе в топку дрова, так у меня появляется цель. Тогда это интервью было, можно сказать, на инерции, спустя буквально две недели. Только через два месяца я осознал, что меня отпустило. Это как с затянувшимся отпуском — всегда думаешь, что можно было бы сделать вот это или вот это. Но в какой-то момент я проснулся и понял: я больше не думаю о проекте Blanc — значит, пора двигаться дальше.

Антон Захаров: Иногда бывает, что нужно выйти из проекта. Я считаю, что с Blanc мы доказали себе и рынку: на ноунейм-проект можно привлекать и деньги, и клиентов. Мы показали, что даже в условиях алого океана можно создавать классные проекты и продукты, которые другие будут копировать. Помимо того, что запустили первый облачный банк, как уже говорил Роберт, мы переосмыслили дизайн, который другие банки обсуждали на своих стратегических сессиях, и использовали нестандартный маркетинг.

Но мы попали в турбулентный период для развития бизнеса. В 2022 году мы столкнулись с проблемами, которые сильно повлияли на нашу стратегию. Мы хотели создать первый в России банк без физических карт, но это оказалось невозможно. Мы делали акцент на ВЭД, но начались проблемы, которые помешали двигаться так быстро, как мы хотели. Хотя мы выкарабкались, многое из задуманного так и не успели реализовать.

— Когда я читала историю с Blanc, вспомнила миф про Сизифа. В какой момент вы решили перестать тащить камень в гору и бросить его?

Антон Захаров: На самом деле всё было не совсем так. У нас сложились отличные отношения с нашими инвесторами из МКБ, которые активно нас поддерживали и помогали. Просто в какой-то момент стратегия изменилась.

Роберт Сабирянов: У них было несколько отдельных стартапов и внутренний бизнес. Было принято решение объединить все стартапы в одну вертикаль. Поскольку наше видение и меморандум всегда предполагали развитие независимой компании с собственной стратегией, а эти принципы полностью изменились, мы решили, что сейчас самое подходящее время выйти из проекта.

Антон Захаров: Как раз к тому моменту прошло три года, и мы полностью выполнили свои обязательства по меморандуму перед акционерами, а они — перед нами. Если мы понимаем, что в стратегии развития больше не совпадаем, лучше выйти, чем идти против себя.

— То есть это не история про то, что кто-то хлопнул дверью?

Антон Захаров: Всё прошло супердружески и полюбовно, все друг друга поняли. Мы выполнили свои обещания, они — свои. Просто общая стратегия масштабного бизнеса немного не совпала.

— В том же интервью, которое Роберт дал спустя пару недель после ухода из Blanc, о планах сказал так: «Сейчас нам хочется взять какую-то паузу, отдохнуть, подумать, чем дальше заниматься. У нас есть три идеи, и одну мы начинаем сильно копать. Наверное, что-то туда проинвестируем из своих, а дальше разберёмся». Та идея, которую начинали «сильно копать», — это был перезапуск Рокетбанка?

Роберт Сабирянов: Ещё нет. У нас было несколько финтех-идей. Какие-то мы хотели запустить здесь, какие-то — в другой стране.

«Мы начнём зарабатывать раньше, чем через пять лет»

— В 2023-м вы уходите из Blanс, в 2025-м — перезапускаете Рокетбанк. Когда эта идея появилась?

Антон Захаров: Мы потратили год на перезапуск.

— В Blanс у вас был меморандум с МКБ — есть ли что-то подобное сейчас с Совкомбанком?

Антон Захаров: Мы отдельно существующий проект.

Роберт Сабриянов: У нас своя стратегия, собственное управление, уникальная продуктовая культура и команда.

— Вы с Совкомбанком вообще не на связи?

Антон Захаров: Это невозможно. Мы полностью самостоятельны в управлении и всех аспектах работы компании, но, поскольку мы используем лицензию Совкомбанка, у нас есть определённое взаимодействие с ними. Они помогают нам в различных вопросах, усиливают наши позиции, и существует обоюдная работа команды, которая активно поддерживает Рокет.

— Есть какие-то жёсткие коммиты с Совкомбанком по финансовым показателям?

Антон Захаров: Конечно, есть. Бизнес не может просто существовать — это не игрушка. Конечно, у проекта есть определённые milestones, и на каждый год установлены метрики. Без этого никак. Но мы не можем конкретные цифры раскрывать — это закрытая информация.

— Главная претензия Тинькова** к старому Рокету заключалась в том, что банк не зарабатывает. Он так и не вышел в прибыль за все годы своего существования. У вас стоит задача зарабатывать?

Роберт Сабирянов: Конечно. Что касается старого Рокета, по информации из наших источников и той, что есть в открытом доступе, там был фокус на дотационную модель и уменьшение стоимости привлечения клиента. При определённом количестве клиентов их экономика должна была сойтись.

Антон Захаров: У нас чёткая стратегия прибыльного и быстрорастущего бизнеса. Мы начнём зарабатывать, у нас есть разнообразные продукты, включая кредитные, а также блок, связанный с лайфстайл-сервисами. Мы на 100% уверены, что создадим успешный и современный бизнес. Мы заточены на метрики и ориентированы на результат. У нас есть бизнес-план на пять лет, но зарабатывать мы начнём гораздо раньше.

Роберт Сабирянов: Для нас это ещё и ответственность перед клиентами. Мы не хотим строить бизнес, который не будет зарабатывать и который со временем схлопнется. Мы стремимся создать устойчивую компанию с открытыми принципами, которая будет приносить прибыль и обслуживать миллионы клиентов.

— Какие бюджеты потратили на маркетинг при перезапуске?

Антон Захаров: Цифры мы не можем раскрывать — это закрытая информация. На запуск мы потратили относительно немного, поскольку выбрали стратегию партизанского маркетинга, не требующую больших вложений. Она была сосредоточена на виральности, яркости, агрессивности и нативности. Благодаря этому нам удалось привлечь достаточно большую аудиторию.

— Какими цифрами уже можете похвастаться?

Антон Захаров: На старте стартапы обычно сдержанно раскрывают свои цифры. Когда наступает устойчивая фаза, начинают делиться данными о клиентах, активности и инвестициях — по согласованию с инвесторами.

Роберт Сабирянов: Мы на рынке меньше двух месяцев. Я бы хотел похвастаться не цифрами, а клиентами, которые к нам пришли и которыми мы очень воодушевлены. Цифры на самом деле нас очень даже удовлетворяют. То, что происходит с метриками, подтверждает: мы движемся в правильном направлении. Но важнее отзывы от наших клиентов. Приятно читать комментарии, в которых люди делятся, как мы можем стать лучше. Конечно, мы учитываем их в работе.

Антон Захаров: Мне бы хотелось похвастаться ещё и сотрудниками, и атмосферой, которая у нас внутри. Приведу в пример одну из историй последних дней. Многие банки используют курьерские доставки, но мы сознательно отказались от этого. Для нас встреча с клиентом при открытии карты — это единственная живая точка контакта, где мы можем передать нашу атмосферу. Мы наняли клиентских менеджеров, которые горят Рокетом, чтобы через этот контакт показать, как мы любим своих клиентов. Один из менеджеров увидел, что клиент написал: «Кстати, у меня сегодня день рождения, ваша карта — подарок». Менеджер купил торт со свечками и приехал на встречу. Он прислал фото в чат с другими клиентскими менеджерами, они все подхватили флешмоб: начали покупать клиентам приятные сюрпризы. И не просили за это дополнительные бонусы или премии. Рокет — это не просто банк, а эмоции, удовольствие, искренность, честность и внимание к каждому.

* Редакция заменила нецензурное слово на более нейтральное.

** Является иноагентом, внесён в реестр 16.02.2024 на основании решения Минюста России.