Научная оптика: почему сомневаться не только можно, но и нужно

Если по профессии вы ученый, то всегда и все переосмысливаете. Вам платят за то, чтобы вы постоянно очерчивали границы своих знаний.

<...>

Ученый — не только профессия, но и склад ума. Это способность различать проповедь, обвинения и желание угодить.

Мы переходим в режим ученого в поисках истины, когда экспериментально проверяем гипотезы и совершаем открытия.

Научные инструменты — это не только привилегия людей в белых халатах с мензурками, и, чтобы их использовать, не нужно годами склоняться над микроскопом и чашкой Петри.

Так что я задумался: можно ли научить представителей других профессий рассуждать научно и, если да, поможет ли это им делать более разумный выбор?

Этот вопрос заинтересовал и четверых европейских ученых.

Чтобы найти ответ, они организовали масштабный эксперимент с участием более сотни основателей итальянских стартапов в сферах технологий, продаж, кулинарии, здоровья, досуга, производства мебели и механического оборудования.

Деятельность большинства из них пока не приносит ощутимого дохода, что идеально для определения влияния научного мышления на результат.

Предпринимателей пригласили в Милан на образовательную программу.

За четыре месяца они научились разрабатывать бизнес-стратегии, опрашивать потребителей, создавать минимальный жизнеспособный продукт и прототип.

Они не знали, что их случайным образом разделили на две группы, экспериментальную и контрольную.

Курс обучения для обеих выстроили одинаково, но в первой поощряли научный подход.

За последующий год доходы стартапов из контрольной группы были ниже 300 долларов.

Зато прибыль бизнесов из экспериментальной группы превысила 12 000 долларов, причем доходы и количество покупателей росли в два раза быстрее. Почему?

Предприниматели из контрольной группы держались за прежние стратегии и продукты.

Они предпочли комфорт: превозносить преимущества прошлых решений, искать недостатки в альтернативных вариантах и слушать только тех, кто согласен с текущим направлением.

Любопытно, что обычно великих предпринимателей и лидеров ценят за упорство и дальновидность.

Решительные и неколебимые, они должны подавать пример уверенности и реактивности.

Однако последние исследования, касающиеся оценки продуктов, показывают: лучше действовать медленно и нерешительно.

Не обязательно становиться ученым, чтобы обрести научное мышление.

Академическое образование не гарантирует человеку, что он сумеет использовать полученные знания.

Ученые перевоплощаются в проповедников, благоговейно вещая о любовно взращенных теориях и приравнивая конструктивную критику к святотатству.

Они ступают на путь политиков, покупаясь на популярность в ущерб точности.

А одержимость опровержениями и дискредитацией вместо тяги к открытиям превращает их в прокуроров.

Порой научного мышления недостает даже великим ученым.

Майка Лазаридиса считали вундеркиндом задолго до создания смартфона.

В средней школе он построил для научной ярмарки солнечную батарею, о которой написали в местных новостях, и получил награду за то, что прочитал все научные книги в библиотеке.

В школьном альбоме за восьмой класс Майк изображен в виде сумасшедшего ученого с молниями, выстреливающими из головы.

Разрабатывая BlackBerry, Майк мыслил как ученый.

У тогдашних беспроводных коммуникационных устройств медленно работали стилусы или была слишком маленькая клавиатура.

Если на них перенаправляли электронную почту, письма загружались целую вечность.

Майк генерировал гипотезы и отправлял команде инженеров на тестирование:

• Что, если держать устройство обеими руками и печатать двумя большими пальцами?
• Что, если синхронизировать все устройства с одним почтовым ящиком?
• Что, если пересылать письма через сервер, чтобы на устройство поступали данные, уже преобразованные в исходную форму?

Пока другие компании догоняли BlackBerry, Майк разбирал и изучал смартфоны.

Его ничто не впечатляло до лета 2007 года, когда он узнал о вычислительной мощности первого iPhone.

«Они запихнули в эту штуку целый Mac», — сказал он.

Дальнейшие действия Майка можно считать началом конца BlackBerry.

Пока iPhone набирал популярность, Майк продолжал верить в характеристики, в прошлом сделавшие BlackBerry сенсацией.

Он считал, что потребителям нужно беспроводное устройство для рабочих писем и звонков, а не карманный компьютер с развлекательными приложениями.

В 1997 году один из лучших инженеров предложил добавить интернет-браузер, но Майк распорядился заниматься только электронной почтой.

К 2008 году рыночная стоимость компании превысила 70 миллиардов долларов, но BlackBerry оставался ее единственным продуктом и браузера у него все еще не было.

В 2010 году коллеги предложили ввести функцию обмена зашифрованными сообщениями.

Майк отнесся к идее положительно, однако его беспокоило, что обмен сообщениями с устройствами конкурентов снизит популярность BlackBerry.

Компания отказалась от этой затеи и упустила возможность, которой позже воспользовался WhatsApp, выросший до стоимости 19 миллиардов долларов.

Чем умнее, тем больнее падать

Ментальные лошадиные силы не гарантируют живости ума.

Каким бы мощным ни был мозг, в отсутствие мотивации вы упустите возможности переосмысления.

Согласно исследованиям, чем выше коэффициент интеллекта, тем больше вероятность следовать стереотипам, поскольку в таком случае человек быстро распознает закономерности и цепляется за них.

<...>

Аналитический склад ума заставляет нас скрупулезно рассматривать результаты, если они соответствуют нашим убеждениям.

Если же они идут вразрез с нашими представлениями, вопрос уже не в математике, а в ответственности.

Чем лучше вы управляетесь с цифрами, тем хуже анализируете закономерности, противоречащие вашей точке зрения.

Либерально настроенные математики менее успешно анализировали данные, касающиеся разрешения на ношение оружия, а консервативные — данные, связанные с его запретом.

Психологи увидели бы здесь по меньшей мере два когнитивных искажения.

• Первое — это предвзятость подтверждения, когда мы видим только то, что ожидаем.
• Второе — предубеждение желательности, когда мы замечаем только то, что соответствует нашим чаяниям.

Эти искажения не просто мешают применять интеллект, а превращают его в оружие против истины.

Мы находим причины обращать других в свою веру, осуждать виновных и ловим волну политической популярности. Трагедия в том, что мы не знаем об этих уловках своего мышления.

Как оказалось, этому в большей степени подвержены обладатели недюжинного ума. Чем выше интеллект, тем сложнее увидеть его границы.

Гениально мыслить еще не значит уметь переосмысливать.

Включая мышление ученого, мы не даем идеям превращаться в идеологии.

Ищите, в чем вы можете быть неправы, — а не наоборот, — и переоценивайте свое мнение в соответствии с новой информацией.

В остальных перечисленных режимах мышления это невозможно.

Для проповедника изменение взглядов — признак легкомыслия, а для ученого — свидетельство интеллектуальной работы.

Для прокурора согласиться с чужим мнением означает признать свое поражение, а для ученого это шаг к истине.

Политик меняет курс, как ослик, бегущий за морковкой, а ученый — под влиянием логики и фактов.

<...>

Изучив деятельность таких выдающихся научных авторитетов, как Лайнус Полинг и Джонас Солк, психолог Михай Чиксентмихайи пришел к выводу, что от коллег их отличала гибкость мышления, готовность «под влиянием обстоятельств бросаться из одной крайности в другую».

То же можно сказать о великих художниках, и это подтвердилось в исследовании работы известных архитекторов.

Не переставайте сомневаться

Изучая процесс переосмысления, я заметил, что он цикличен.

Начинается он с интеллектуальной скромности — признания того, что мы чего-то не знаем.

У каждого из нас наберется длинный список тем, в которых мы несведущи.

<...>

В научном мышлении скромность стоит выше гордыни, сомнение выше уверенности, любознательность выше убежденности.

Отключив режим ученого, из цикла переосмысления мы попадаем в цикл самонадеянности.

Гордость больше способствует уверенности, чем сомнениям, что превращает нас в прокуроров: мы хотим изменить чужое мышление, а свое сохранить неприкосновенным.

Это приводит к предвзятости подтверждения и предубеждению желательности.

<...>

Майк Лазаридис попал в цикл самонадеянности, потому что возгордился успешным изобретением и расслабился.

Яснее всего это доказывает его предпочтение клавиатуры тачскрину.

Он превозносил клавиатуру в BlackBerry и осуждал ее отсутствие у Apple.

Когда акции компании начали падать в цене, Майк пал жертвой предвзятости подтверждения, предубеждения желательности и одобрения поклонников.

«Это культовый продукт, — говорил он о BlackBerry в 2011 году. — Его используют бизнесмены, его используют лидеры, его используют звезды. К 2012 году iPhone захватил четверть международного рынка смартфонов, но Майк все еще сопротивлялся экранной клавиатуре.

«Я этого не понимаю, — сказал он на встрече директоров, показывая на смартфон с тачскрином. — BlackBerry выбирают в числе прочего за клавиатуру».

Когда Майк наконец начал пересматривать свое отношение к экрану и программному обеспечению, некоторые инженеры воспротивились инновациям.

Отказ от переосмысления заразен.

В 2011 году один из сотрудников, занимавший не последнее место в компании, отправил Майку и второму директору анонимное открытое письмо: «Мы смеялись над теми, кто пытался сделать из телефона компьютер, и думали, что у них ничего не получится. А теперь мы отстали от них на три-четыре года».

По легенде, своим расцветом Apple обязана одинокому гению Стиву Джобсу.

Считается, что iPhone появился на свет благодаря его уверенности и дальновидности.

Надоевшие отговорки от переосмысления

• Здесь это ни за что не сработает
• Мой опыт подсказывает другое
• Это и так сложно, давайте не будем усложнять еще больше Мы так всегда делали

 В 2004 году несколько инженеров, дизайнеров и маркетологов предложили Джобсу превратить хитовый продукт компании, iPod, в смартфон.

«Да на кой нам это надо? — рявкнул Джобс. — В жизни такого бреда не слышал».

Он терпеть не мог мобильных операторов и не хотел плясать под их дудку.

Когда звонки не проходили или смартфон зависал, Джобс иногда в ярости разбивал его вдребезги.

На частных встречах и публичных выступлениях он не раз зарекался заниматься разработкой телефонов.

Но инженеры Apple уже начали исследования и совместными усилиями убедили Джобса, что его познания не безграничны, чем посеяли в нем сомнения.

Они настаивали, что можно сделать смартфон, который всем понравится, и в то же время предъявить операторам свои условия.

Приближенные к Джобсу инженеры поняли, что это самый действенный способ заставить его передумать. Они заверили, что не собираются превращать Apple в компанию, зацикленную на телефонах.

Компьютеры всегда будут на первом месте, а они просто предлагают добавить функцию телефона к существующему продукту.

Они переосмыслят технологии, но суть останется прежней.

После полугода переговоров Джобс наконец дал добро, и две команды ринулись исследовать, стоит ли расширять функционал iPod до смартфона или лучше поместить Mac в миниатюрный планшет с функцией звонков.

Всего через четыре года после выпуска iPhone обеспечивал половину доходов компании.

iPhone — это колоссальный прорыв в переосмыслении смартфона.

После его появления все инновации стали поступательными: варьировались форма и размеры, улучшались камеры, росла емкость аккумулятора — и при этом основательные изменения в назначении устройства и опыте пользователя можно пересчитать по пальцам.

Переосмысли Майк Лазаридис свое детище, интересно, к чему привела бы конкуренция BlackBerry и iPhone?

Скажу с уверенностью, что в жизни переосмысление становится все более насущной привычкой. Разумеется, я могу ошибаться и с готовностью переоценю свою точку зрения, если это так.

Фото на обложке: T.Dallas/Shutterstock