Интервью

«Смотрите, я могу съесть пластик!» Как ученый из Казани строит бизнес на биоразлагаемой посуде

Интервью
Светлана Зыкова
Светлана Зыкова

Главный редактор RB.RU

Светлана Зыкова

Иван Захаров, основатель стартапа CLEAPL и выпускник Казанского национального исследовательского технологического университета, загорелся идеей создания биоразлагаемой пленки и посуды еще во время учебы. На то, чтобы превратить идею в бизнес, ушло больше пяти лет. Сейчас команда CLEAPL разрабатывает съедобную одноразовую посуду, трубочки для напитков, пленку для ламинации бумаги и картона и оберточную пленку и готовится открыть собственное производство в Казани. Недавно Иван вошел в число финалистов из Европы премии ООН «Молодые чемпионы Земли».

В интервью Rusbase Иван Захаров рассказал о старте проекта, перспективах биоразлагаемых материалов на мировом и российском рынках и опыте участия в акселераторах.

«Смотрите, я могу съесть пластик!» Как ученый из Казани строит бизнес на биоразлагаемой посуде
Присоединиться

«Наша технология не связана с пластиком»

— Расскажите, как появилась идея CLEAPL.

— Однажды, еще в университете, я прочитал статью про разработку в Китае фантиков для конфет на основе моркови. Морковь — пектиносодержащее, а значит, дорогостоящее сырье. Меня зацепила идея найти аналог этого сырья, отечественный и более доступный. 

Но моя идея превратилась в бизнес не сразу. С 2014 года я занимался исследованиями в области биоразлагаемых пластиков, некоторые результаты получил во время зарубежных стажировок. После завершения лабораторных исследований несколько раз вылетал за рубеж на промышленные испытания. 

Первый прототип пленки, который я получил, внешне не отличался от обычного полиэтилена низкого давления. При помощи импульсной сварки — этим же способом запаивают пакеты в магазинах — я сделал фасовочный пакет, положил в него овощи и фрукты... И пакет выдержал груз.

В момент, когда новости о разработке материала стали появляться в медиа, мы познакомились с партнером — Дмитрием Талановым. За техническую и научную проработку проекта продолжаю отвечать я, а Дима взял на себя бизнес-процессы, юридическую и финансовую части. Мы набрали команду и стали усердно работать. Недавно прошло промышленное испытание нашего материала, и сейчас мы закупаем оборудование для производства биоразлагаемых и съедобных трубочек в Казани. В команде уже шесть человек, после запуска производства будем нанимать еще сотрудников. Надеюсь, что успеем запуститься этой осенью.

— В чем инновация вашего продукта?

Все сервисы и компании, связанные с релокацией, на одной карте

— Наша технология не связана с пластиком, в основе лежит биотехнологическая обработка растительного сырья. Дело в том, что растительное сырье обладает слабыми эксплуатационными характеристиками в сравнении с углеводородными пластиками. Другими словами, «нативные» растительные материалы нужно модифицировать, чтобы они могли конкурировать с пластиком — и многие компании для этого добавляют токсичный сшиватель, например, меркаптоэтанол, глутаральдегиды. А мы занимаемся биотехнологической обработкой: сшиваем растительные полимеры при помощи безопасных веществ в различных условиях проведения реакции. При этом материал остается нетоксичным и даже съедобным.


Трубочки CLEAPL

— Нужно ли перерабатывать изделия из вашего материала?

— Нет. Трубочки, стаканы и другую посуду можно при желании просто закопать в землю. Наши изделия ведут себя как обычные органические отходы, а точный срок разложения материала, как и всегда, будет зависеть от количества микроорганизмов в почве, воде или в море.

— И это будет безопасно для окружающей среды? Например, современные виды разлагаемого пластика могут распадаться на мелкие частицы и тоже вредить экологии.

— Это свойство оксоразлагаемого пластика. В составе такого пластика те же самые полиолефины — это широкий класс полимеров, которые в том числе используются для производства полиэтиленовой пленки, — но материал содержит также до 5% оксоразлагаемых добавок, которые под действием ультрафиолетовых лучей подвергают его распаду на микрочастицы. Грубо говоря, соли тяжелых металлов под воздействием ультрафиолета разделяют полимерную цепочку на мономерную — но эта мономерная цепочка в естественных условиях соединяется с другими веществами тем самым делает пластик даже более вредным. Мы перестаем видеть пластик, так как он распался на мелкие-мелкие кусочки, но при этом он наносит еще больший вред как человеку, так и животным. 

Однажды я обсуждал эту тему с профессором из Австралии — он говорил, что рост числа онкозаболеваний обусловлен тем, что нас стали постоянно окружать микрочастицы пластика (о связи пластика с онкологическими заболеваниями говорили также ученые Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН, Венского медицинского университета и Австрийского агентства окружающей среды и другие исследователи; доступен доклад Center for International Environmental Law (CIEL) на эту тему. — Прим.).

— Что происходит на вашем рынке в России и в мире? Есть ли у вас конкуренты?

— Состояние рынка оценить сложно. Есть огромное число патентов и статей по нашей теме, но проблема в том, что в России зачастую неправильно переводят термин «биоразложение» — и, добавив в тот же самый полиэтилен щепотку крахмала, производитель уже называет свой пластик биоразлагаемым. Хотя на самом деле биоразлагаемой является только его «крахмальная» составляющая! 

В России есть материалы, похожие на наш. Но те, о которых я знаю — скорее лабораторные образцы либо материалы, изготовленные по зарубежным технологиям, в основном связанным с производством полилактида, полигидроксибутиратов или поликапролактона. То есть это все пластики, которые подвергаются биоразложению только в специальном промышленном компосте, где созданы необходимые условия. В естественной среде, к сожалению, они разлагаются очень долго или не разлагаются вовсе. 

Я слежу за тем, что делают наши конкуренты в разных странах. Например, есть американская компания Loliware, которая производит съедобные трубочки на основе альгината натрия (проще говоря, из водорослей). Но этот бизнес не масштабирован, потому что нет индустрии промышленного сбора водорослей — и в ближайшее время ее формирование не ожидается. Известная история с водорослями была в Испании: там компания Bio Fuel Systems пыталась выращивать водоросли для получения биотоплива, делали биодизель, но этот проект не занял ощутимую долю рынка даже у себя на родине. 

По изготовлению пленки мы конкурируем с компаниями Novamont Group  (Италия) и TIPA (Израиль, США). У Novamont сейчас более 1800 патентов, но так или иначе они пересекаются между собой. В составе их пленки крахмальная смесь,  поликапролактон и полилактид. Это компостируемые пластики, о которых я как раз говорил: для их разложения нужен специальный промышленный компост (industrial compost. — Прим.). А идея компании TIPA мне, на самом деле, непонятна. Они позиционируют свой пластик как «апельсиновую кожуру», которую можно легко закопать в огороде, но на практике их материал может легко храниться несколько лет без всякого биоразложения. Это очень противоречиво.

— Вы изначально фокусировались на производстве пленки, а потом переключились на трубочки. Почему так произошло? 

— Мы действительно начинали с лабораторных исследований по получению пленки. Но столкнулись с проблемой: было сложно провести промышленные испытания пленки, так как никто не хотел перенастраивать производство специально под нас, ни в России, ни за рубежом — это огромные операционные затраты. К тому же компании боятся испортить свое оборудование: это какой-то новый пластик, кто его знает, что с ним может произойти... В итоге мы переориентировались на трубочки, более высокомаржинальный продукт, но при этом с низкими капитальными затратами по сравнению с пленкой. Получили грант в ОАЭ и сейчас настраиваем производство здесь, в Казани.

Вообще, мы готовы изготавливать любую одноразовую посуду — тарелки, ланчбоксы, стаканы и крышки к ним, столовые приборы и так далее. Расширение ассортимента входит в наши планы, и сейчас мы общаемся с потенциальными инвесторами для организации производства одноразовой посуды как в России, так и за рубежом.

— Можете сравнить стоимость производства вашего материала с конкурентами? 

— Полилактид — наверное, самый близкий конкурент. Материалы на его основе обходятся минимум в 4,5 евро за килограмм — это самая низкая стоимость, которую я встречал. Мы предлагаем органический материал стоимостью 3 евро за килограмм. Да, я считаю, что перспективы у того же полилактида есть, но пока он очень дорогой. Традиционные пластики стоят от 1 евро за килограмм.

— У вас уже есть потенциальные клиенты, готовые покупать трубочки?

— Пока не могу назвать конкретные компании, но мы общались с несколькими потенциальными заказчиками — они ждут первых партий продукции, чтобы получить коробки с готовыми образцами. Подписанных договоров у нас еще ни с кем нет.

— Откуда берете деньги на развитие?

— Сейчас мы развиваемся за счет собственных средств и гранта в $100 тысяч, который получили в ОАЭ. По операционным затратам планируем выйти в ноль в течение года. В данный момент для нас на первом месте не привлечение следующих инвестиций, а запуск собственного предприятия.

— Вы считаете себя социальным проектом? Для вас вообще важна бизнес-составляющая?

— Мы изначально хотели построить полноценный бизнес, поэтому пошли по пути поиска доступного сырья и недорогих способов улучшить его характеристики. Какая тут взаимосвязь? Наша целевая аудитория — это не гипермаркеты или конечные потребители. Наш клиент — это компания, которая закладывает упаковку в стоимость своего продукта. Уменьшая стоимость одного изделия, компания может повысить, например, лояльность клиентов или конкурентоспособность в целом. Использовать освободившиеся средства в бизнесе.

Нам хочется отойти от «хайпа», который экокомпании часто пытаются словить на тех же биоразлагаемых пакетах. Потребителям ведь постоянно промывают голову. Есть даже американский термин greenwashing, обозначающий явление, когда компания всеми способами пытается встроиться в «зеленую» повестку без реальных на то оснований. В итоге на полиэтиленовых пакетах пишут слово «биоразлагаемый», увеличивают их стоимость на несколько рублей, и потребители думают, что они спасают планету, покупая такой пакет. А на самом деле это тот же самый полиэтилен низкого давления.


«За рубежом проще объяснять идею проекта»

— Давайте поговорим про акселераторы. Вы участвовали в нескольких программах — и в России, и за рубежом. Что вы ждали от акселераторов? Оправдались ли ожидания? 

— Акселераторы помогали нам в развитии бизнеса. Например, участие в GenerationS в 2017 году позволило лучше разобраться в рынке фудтеха в России, дало новые знакомства и возможность представить проект на выставке VivaTech во Франции. Но нашей главной целью были инвестиции, и как раз получить финансирование обычно не выходило — за исключением Арабских Эмиратов. 

Еще хотелось стать частью сообщества предпринимателей, людей, которые пытаются изменить будущее, делают «здесь и сейчас» что-то новое. То есть попасть в такой энергетический поток, который заставит тебя не останавливаться, мотивирует и дальше идти к своей цели. И это нам удалось. Наверное, поэтому мы и не забросили проект в течение 6 лет.


Иван Захаров на питче Expo Live

— Экотема сейчас очень популярна. Было ли особенное внимание в акселераторах к вам как к «зеленому» стартапу? 

— Тяжело сказать. Я не чувствовал какой-то предвзятости и, кажется, не был любимчиком инвесторов.

Понимаете, инвесторы — это люди, которым важно увеличивать свой капитал. Зачастую они могут не разбираться в тех или иных сферах и будут погружаться в проект постепенно, если он покажется им интересным на одном из питчей. Но первое, на что инвесторы обратят внимание, — это возможность получить прибыль в дальнейшем.

— Акселераторы за рубежом дали возможность взглянуть по-новому на экобизнес? Какие выводы вы для себя сделали?

— Я заметил, что за рубежом лучше понимают специфику биоразлагаемых пластиков. Людям банально проще объяснять идею проекта, а когда ты съедаешь в конце питча кусок своей пленки, никто не смотрят на тебя как на ненормального... Но хорошо, что ситуация меняется. Зарубежные игроки уже прогрели рынок, постоянно доказывают, что будущее у биоразлагаемых пластиков есть. Мировой рынок биоразлагаемых пластиков сейчас оценивается в 10 миллиардов евро, и эти цифры могут быть интересны инвесторам.

— А откуда пошла идея съедать кусочек пленки в конце питча? Как аудитория на это реагирует? 

— Это мой способ немного развеселить, взбудоражить аудиторию, которой надоело слушать один монотонный питч за другим: «Смотрите, я могу съесть пластик!». Люди это хорошо воспринимают и запоминают — что самое главное. Иногда я вижу удивление и даже шок.

— Вы собирались участвовать в Expo 2020 в Дубае, но из-за пандемии выставку перенесли на 2021 год. Это как-то отразилось на планах компании?

— Мы подавались на четвертый созыв конкурса Innovation Impact Grant Programme от Expo 2020 и стали одним из пятидесяти стартапов мира, которые отобрали из нескольких тысяч заявок (стартапы-участники конкурса должны соответствовать Целям ООН в области устойчивого развития. — Прим.). Мы получили грант и будем представлены в отдельном павильоне Expo Live на выставке. Для нас это в первую очередь возможность доказать, что идею можно масштабировать. А еще мы сможем показать на Всемирной выставке свои разработки, а значит, найти потенциальных партнеров по покупке технологии (B2B) или готового продукта (B2B2B). Последнее даже вероятнее — мы думаем, что покупать у нас будут в основном компании из сегмента HoReCa, которые смогут перепродавать наши стаканчики или трубочки конечным потребителям, обычным людям.

Перенос сроков, наверное, даже сыграл нам на руку: теперь есть больше года для подготовки к выставке. Если бы Expo 2020 состоялась в этом октябре, как планировалось, было бы тяжело — уже в мае нужно было бы отправлять всю документацию на изделия, а у нас в мае только оборудование приехало. Мы просто не смогли бы ответить, с чем выставляемся. Еще у нас есть время для расширения команды. Так, мы будем искать «технарей» с хорошим английским, которые смогут свободно общаться с потенциальными клиентами.

— Недавно вы стали европейским финалистом премии ООН «Молодые чемпионы Земли». Что даст возможная победа в премии?

— Главное — это возможность присутствовать на заседании ООН, выступить перед экспертами со своим проектом, тем самым стать «частью» организации. Это хороший шанс рассказать о своем проекте всему миру.

— Зарубежные акселераторы, Всемирная выставка… Вы рассматриваете для себя российский рынок или сразу целитесь на мировой? 

— Конечно, рассматриваем, поэтому мы здесь и запускаемся в первую очередь. Мы выбрали локацией Казань — это крупный промышленный город с людьми, которые, как я вижу, нацелены на будущее. И если в Казани проект выстрелит, мы будем масштабироваться и на другие российские города, включая Москву и Санкт-Петербург.


«Удаленка была для нас затишьем»

— Дайте, пожалуйста, несколько советов тем, кто собирается запустить экостартап в России.

— Во-первых, я советую сразу подаваться на международные конкурсы. Но и в России не бойтесь проверять свои силы, общаться с экспертами.

Во-вторых, нужно работать в тандеме с университетами — как с российскими, так и с зарубежными. Больше взаимодействовать с научным сообществом, публиковать статьи, заявляться на патенты, чтобы в научных кругах вас тоже знали.

В-третьих, сразу открывайте юридическое лицо — без ООО к вам будут относиться, как к студенту, воспринимать несерьезно. А если инвестор будет готов в вас вложиться, без юрлица он не сможет этого сделать, пройдет время… Дайте инвестору такую возможность, пока он готов. Начинающие стартапы часто об этом забывают.


На производстве

— Чего, на ваш взгляд, не хватает в России для развития экостартапов?

— Мне кажется, всего хватает. Вопрос, может быть, только в менталитете. Всегда находятся люди, которые разрисовывают подъезды, выкидывают рядом с урной мусор. Начинать надо с изменений в обществе — хотя бы на уровне своего микрорайона.

— Как ваша компания пережила последние несколько месяцев удаленки? Изменила ли пандемия ваши процессы?

— Мы, как и многие, проводили массу времени в Skype и Zoom. Это общение, но все равно — виртуальное, немного притупленное, не такое, как живое. Мы не могли оценить истинные эмоции людей, которым рассказывали о проекте, или дать им потрогать и надкусить нашу продукцию. 

Пандемия, кроме общего негатива, принесла нам множество отмененных встреч. А еще мы очень долго ждали оборудование, оно застряло на границе. 

Удаленка была для нас затишьем. Но сейчас все хорошо. Я стараюсь находить во всем плюсы для бизнеса: например, сильно вырос сегмент доставки, значит, наша одноразовая посуда может от этого выиграть.

Нашли опечатку? Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter

Материалы по теме

  1. 1 Менять правила и экспериментировать: как провести ребрендинг экологического проекта
  2. 2 Избавиться от хлама — и помочь другим: как работает экологичный сервис Yoused
  3. 3 RB.RU представляет карту российского рынка GreenTech
Relocation Map
Интерактивный гид по сервисам и компаниям, связанным с релокацией
Перейти