«Школа – это не про нудную рутинную тягомотину». Как устроена московская школа, где обучение стоит 600 тысяч в год

– Как появилась «Новая школа»?

–  «Новую школу» придумал и открыл фонд содействию образования ДАР, который появился 14 лет назад. Фонд хотел создать школу, которая совмещала бы современный глобальный взгляд на образование и сильные стороны отечественного образования. К этой модели коллеги шли с 2005 года, пилот запускали в государственной школе. Один пласт подготовки «Новой школы» пришел оттуда, а другой пласт пришел с командой вместе со мной уже на этой площадке. Поэтому здесь соединились очень разные идеи.

– Какие, например?

Тут как у всех школ новой волны. Нет однозначного прообраза, отечественного или западного.  

У нас есть элементы, которые мы подсмотрели у российских школ и спецшкол, например, деление на подгруппы и на индивидуальные траектории. Мы также изучали опыт коллег из ближнего зарубежья – например, нам близка концепция ереванской Ayb School. Знакомились с английским опытом, сингапурским,  американским и многими другими.

Скажем, у нас есть служба поддержки учебного процесса. Это команда, которая берет на себя вопросы по взаимодействию с учителями, детьми, родителями. Решает разные мелкие повседневние задачи: пропуски, заявки, заявления, справки, рекомендации и т.д. Такая простейшая коммуникация снимается с учителей и сотрудников учебной части и облегчает им жизнь. Это для бизнеса понятная история, а для российских школ – нетипичная. Служба поддержки учебного процесса есть во многих французских школах, но не только в них.

Западные коллеги наработали большой опыт, которого массово пока нет в России: айти-системы, индивидуальные маршруты, их технологическая поддержка. Чтобы научиться делать это хорошо, надо потратить много денег, времени, ресурсов, много раз все переделать, натолкнуться на массу проблем и т.д. Поэтому мы стараемся у коллег подглядывать и пробовать что-то новое сами.

– А зачем школе нужна своя IT-система? Что она делает?

–  Есть разные организационные задачи: расписание, отметки, обратная связь, анализ, навигация. Нужен способ все это систематизировать, снять лишнюю нагрузку, знаменитую бумажную волокиту с учителей и других сотрудников. Школа генерирует много разной информации, которую нужно обрабатывать, анализировать, для этого мы используем нашу IT-систему.

Также она структурирует образовательный процесс, чтобы ребенок лучше представлял, как он справился с темой, где находится, куда ему двигаться, как подтянуть ресурсы. У нас в школе есть тьюторское сопровождение, которое подразумевает в том числе навигацию в насыщенной образовательной среде. Где-то это делается руками, где-то хочется иметь решения цифровые.

– Тьюторы – это такая особенность школ новой волны. Зачем нужны тьюторы и почему они полезнее, чем классный руководитель?

–  Вы немножко подменяете понятия. Тьюторская модель априори не подразумевает конфронтацию с идеей классного руководства. У нас нет классных руководителей в средних и старших классах, но это не значит, что их заменили тьюторы. Просто задачи классного руководителя мы разделили на три группы. Одна связана с индивидуальным развитием ребенка и общением с родителями, это ушло к тьюторам. Вторая группа – работа с групповой динамикой, этим занимаются у нас учителя. Они обсуждают с детьми разные коллективные переживания и проблемы. Внеакадемическим развитием детей, то есть поездками и мероприятиями, у нас могут заниматься и тьюторы, и учителя. Третья группа – отчетность, бумажная волокита и «ой, я сменку забыл» – вот это все ушло к службе поддержки учебного процесса.

–  Зачем каждому ученику индивидуальная траектория развития и тьютор?

– Эта тема базируется на общем гуманистическом подходе. Он подразумевает ценность каждого конкретного человека, уважение к ребенку, к личности, и понимание, что в одном темпе сложно одновременно учиться большому количеству детей. Это малореалистично. Отсюда и возникает риторика поиска себя и своего призвания,  развития талантов, следовательно — необходимость создавать среду, в которой эти таланты могли бы проявляться и находить поддержку, где можно было бы выявлять свои слабые и сильные стороны и учиться работать с собой, строить свое обучение надолго. Вот эта вся логика подразумевает субъектность ребенка, его авторский взгляд на свой процесс обучения.  

В очень сильных российских специализированных школах – математических, физическими, языковых и так далее – другая риторика. Они сосредоточены на мощной подготовке, которая занимает практически весь ресурс ребенка. Как сочетать эффект от такого глубокого погружения с осознанными движением туда? Чтобы это был не выбор системы за тебя, а твой выбор в системе?

Тема с индивидуальной траекторией – это не про то, чтобы следовать и потакать интересам ребенка, играть в игрушки, просто сидеть в стороне, пока он там разлагается. Это история про сложный поиск гармонии между получением результата и ресурсным, сбалансированным и осознанным движением ребенка к нему.

Вот на таком паритете, на постоянном диалоге разных подходов мы существуем. Мы стараемся нащупать свое решение, потому что чистая пересадка финской схемы на отечественные школы сама по себе не сработает.

– А почему не сработает?

– В отдельно взятой школе и коммунизм можно построить, вопросов нет. А в большой системе школьного образования все взаимосвязано: свобода учителя, отношение в обществе к этой профессии, опыт людей, финансирование. В финских и и немецких школах, например, непростой вход в профессию: у тебя должен быть высокий уровень образования, чтобы работать в школе. И отношение в обществе к этому другое. У нас есть какие-то другие культурные особенности, другое состояние развития государства, школ, экономики, науки и всего остального. Где-то хуже, где-то лучше.

– Многие современные родители по понятным причинам хотят, чтобы их дети добились успеха –  учились всегда на отлично, поступили в лучшие вузы и так далее. Насколько в образовании важен успех? Как найти золотую середину между тем, чтобы дети делали то, что они хотят, и желанием родителей, чтобы они точно поступили в лучшие вузы?

– Здесь у нас как раз много от финнов. Есть школы, направленные на жесткие, четко ориентированные результаты, и нужен этот результат ребенку или нет – никого не волнует. Мы не про это. Мы с родителями всегда разговариваем еще на этапе поступления в школу (у нас сложная процедура приема). Бывает, что родители просто говорят: «Вот этот ребенок – мой проект. Мой проект обладает определенными характеристиками, это моя главная инвестиция...». Этот подход идет вразрез с нашими ценностями: мы пытаемся максимально раскрыть ученика и вытащить на самостоятельную учебу.

Тогда не надо идти к нам, есть организации, которые такую риторику успеха и лидерства с вами разделят. Мы стараемся в этом смысле по-фински подходить к вопросу. Чтобы ребенок сам себя нашел, мог учиться, и вся его траектория не закончилась поступлением в МГУ или какой-то другой вуз. Как преподаватель МГУ я знаю, что после этого жизнь не заканчивается. Она начинается. Результат и суть пребывания в университете зависит от того, с чем туда ребенок пришел, умеет ли он учиться, насколько зрело и глубоко он к этому относится.

– А вы что для этого делаете?

– Например, мы всех десятиклассников отправляли на стажировки в разные компании, чтобы они начали рефлексировать, что такое профессия, как люди работают. Очень многие после стажировки говорили про то, что им было скучно или нескучно. Многие ведь думают, что есть дальше какой-то волшебный сад, в котором все интересно, а ты – востребованный специалист. И вот школьники уже сейчас начинают ходить и задумываться, что им надо или не надо, как им с этим знанием быть, в чем специфика и почему в работе иногда бывает скучно.

Например, ребята побывали ассистентами режиссера, помогали  съемочной площадке всю ночь, обращали внимание на культуру общения, так скажем. И сделали для себя выводы, какой бэкстейдж вот у этой красивой картинки.

– А нет проблемы, что ваш подход к ученикам, очень гуманный и правильный, не подготавливает их к тому, что их ждет после – на работе, в жизни?

– Это знаменитая концепция парниковой школы. Создается парник, потому что есть относительно замкнутое пространство, где очень высокая культура быта и человеческих отношений, где уважают друг друга, где разговаривают, где здороваются. Когда я выхожу из школы и здороваюсь на паркинге, в спортзале, по дороге – со мной иногда не просто не здороваются в ответ, а еще и смотрят странно! Конечно, это реальность, дети тоже по этим улицам ходят. И вот вопрос у школ, которые создают такое интеллектуальное, эмпатическое, замкнутое в чем-то даже гетто, в том, что выпускники стремятся обратно попасть, и поработать, и помочь, потому что они с трудом от школы отрываются.

У нас много исследовательских поездок, у нас открытое допобразование, и сюда приходят дети из любых школ,организована учеба для взрослых, то есть у нас такая мультивозрастная среда.Нам очень важно, чтобы это происходило здесь как на социокультурной площадке.

Ребятам необходимо общаться с разными людьми, мы их отправляем на стажировки, организуем практики, чтобы они как можно больше взаимодействовали со всем остальным миром. Когда мы обсуждали проблему парника, было шуточное предложение отправить ребят в специальное место, где только матом и разговаривают. Чтобы человек уже был готов к выходу на работу. Потому что к тому же мату отношение в креативных индустриях разное, да и вообще палитра мнений широка. Но десятиклассники к этому были точно не готовы и удивлялись, что на съемочной площадке мат – это рабочий инструмент, например. 

Но не надо опускать уровень человеческих отношений, скорее, нужна сбалансированность и внутренняя зрелость, чтобы твой стержень позволял относиться с принятием к несовершенству окружающего мира, а не опускаться на уровень ниже. А то люди, которые закончили лучшие вузы страны, выходят на паркинг и обкладывают трехэтажными нежностями друг друга, из-за паркинга! Уровень человеческих отношений нужно везде поддерживать. Но это мой романтический, гуманистический взгляд на интеллигенцию, на благородство, на то, что мы можем сделать.

– Вы упомянули в начале нашего разговора Ayb School в Ереване, где директором стал бывший основатель компании ABBYY. Он считает, что современной школе директор должен быть не просто директором, а таким менеджером...

–  А в вашем представлении просто директор школы – это что?

– По моему опыту, это человек, который появляется в школе очень редко и ругает учеников за то, что они пришли в джинсах.

– Ааа… Есть такое, да. К моему глубокому сожалению, пока еще часть наших учеников считает мою миссию приблизительно такой же. У нас есть школьная форма, я – тот человек, который скажет, что ты не в форме, и потребует это исправить или заберет мобильный телефон в случае нарушения моратория, который у нас объявлен на игрушки и прочие «залипания».

И менеджером должен быть, и детей представлять, и психологом, и фасилитатором, и эмоциональный интеллект должен зашкаливать. Он и быстрый должен быть, и медленный, и внимательный, и решительный, и «нет» сказать, и «да» сказать – ну все на свете сразу должно быть в современном директоре!

– Есть что-то в вашей школе, что должно и может быть во всех российских государственных школах, а не только в частных?

–  Я бы сказал так. Лично мне и учредителям школы кажется, что было бы неплохо, чтобы российская школа была человечной. Это, надо признать, не совсем так.

Мне хотелось бы, чтобы смелость, проактивность и инициативность были тоже во всех школах. Было бы здорово, чтобы во многих школах был женский футбол. Мы попробовалифутбол для сотрудников и сотрудниц, и это, по-моему, прекрасно. Мы открыли, например, что женский футбол для учителей – нетипичное средство командообразования и снятия стресса. В школах полно женщин – даешь женский футбол в каждую школу. Почему нет?

Хочется, конечно, чтобы коллеги общались. Одна из наших ценностей – что коллеги развиваются, находятся в движении и в общении. Хотелось бы, чтобы это была повсеместная история. Хотелось бы, чтобы люди были в целом смелее относительно той свободы, которую дает им 273 федеральный закон и федеральный государственный образовательный стандарт.

Есть еще такая знаменитая директорская тема, называется «туалетная». Чтобы во всех школах были туалеты и чтобы они были нормальные. Как известно, школа начинается с туалета, а театр –  с гардероба, пардон.

Еще я хотел бы, чтобы ни в одной российской школе не кричали на детей. Чтобы во всех российских школах была культура заботы об учителе и учителя о самом себе. Такое количество несчастных, угнетенных людей в профессии меня личнопечалит. Это очень жалко. Это невероятно сложная профессия, очень сложная. И если у человека не решены внутренние вопросы, нет баланса, гармонии, стержня нет, то это очень изматывающая работа.

Это какие-то простые вещи, но хотелось бы, чтобы было место для детской инициативы, и для того, чтобы они видели в этом ценность и ресурс. В общем, таких хотелок миллион, мы в этом поле просто работаем.

– В вашей школе проводят много мероприятий, открытых лекций. Почему школа должна быть образовательным центром?

– Есть простой ответ, есть сложный. Простой ответ – иначе, по-моему, скучно. Если сложный и серьезный – школа должна быть средой перенасыщенной, открытой, разомкнутой. Помните нашу беседу про парник? Здесь должно быть много событий, здесь должна быть культура дискуссии, культура обучения, обсуждения, поиска, и это важно видеть не только детям, но и родителям, и сотрудникам. Это общая среда, которая всех мотивирует, поддерживает, создает интересы и бонусы в сложной работе.

Школа – это не про нудную рутинную тягомотину. Школа – это место, где дети проводят очень яркий период своей жизни, педагоги проводят много времени, то есть большое количество одаренных талантливых людей собираются вместе. Странно, если здесь нет смеха, веселья, интеллектуальной и спортивной радости. Это очень странно, это не настоящая жизнь. В настоящей жизни это есть. Мы хотим, чтобы здесь происходила настоящая жизнь.

Материалы по теме:

Как попасть в летнюю школу, которая откроет тебе двери Гарварда

Топ-менеджер ABBYY оставляет свой пост, чтобы возглавить школу в Армении

Как я внедряю технологии в обычной региональной школе

Каких технологий не хватает в российских школах и почему мой сын учится в армянской

Фото: Даниил Примак для Rusbase