Как работает фонд: Intel Capital в России

В сентябре Максим Красных, тогда еще директор фонда Intel Capital в России, покинул компанию и перешел на позицию вице-президента по стратегии и корпоративному развитию в GetTaxi. Его место занял Кирилл Цеховал. Rusbase пообщался с новым директором Intel Capital в России и СНГ — о том, как работает венчурный фонд.

Кирилл Цеховал в финансовом бизнесе более 9 лет. Сам он говорит, что долгое время занимался потребительским и TMT-сектором. Кирилл работал в инвестиционно-банковском подразделении Credit Suisse в Нью-Йорке и Москве, где консультировал международные и российские компании по сделкам M&A и финансированию на рынках капитала. Был инвестиционным директором в фонде прямых инвестиций Alfa Capital Partners, до прихода в Intel Capital занимал пост вице-президента инвестиционного фонда Altera Capital.

Раньше Кирилл занимался самыми разными проектами по различным классам активов. Он говорит, что ему нравится, что теперь он может сфокусироваться на одной сфере — венчурных инвестициях в технологическом секторе.

Цеховал признается, что пока только погружается в венчурный рынок и настроен придерживаться сформировавшейся стратегии фонда Intel Capital.

Какие направления интересны Intel Capital?

Intel Capital  инвестирует практически во все сегменты технологического сектора, поэтому сложно выделить какие-то приоритетные направления. В последнее время на глобальном уровне мы стали более активно рассматривать проекты, связанные с облачными решениями, Интернетом вещей, Wearables, а также eCommerce и потребительским интернетом.

Важно отметить, что Intel Capital не занимается поиском компаний или технологий с целью их дальнейшего внедрения в головную компанию Intel Corporation. Такими проектами занимается отдельное M&A-подразделение Intel. А мы, как и любой другой вечурный фонд, являемся финансовым инвестором, то есть покупаем миноритарные доли в компаниях, которые интересны в первую очередь с точки зрения финансовой отдачи. Наша основная цель — заработать.

При этом корпоративная аффилированность все-таки играет свою роль, и как правило, инвестиции должны иметь определенную степень релевантности основному бизнесу Intel. Опять же, здесь нет жестких требований, и все зависит от конкретных проектов или географии.

По стадиям у нас тоже нет формальных ограничений. Мы смотрим на уже сформировавшиеся бизнес-модели с ощутимым конкурентным преимуществом и сильной управленческой командой.

В России все проекты можно разделить на 2 группы: компании, ориентированные в основном на внутренний рынок, и те, которые стремятся работать на мировом уровне. В нашем российском портфеле представлены и те и другие – локальные компании Ozon или KupiVIP и, например, Speaktoit или Gillbus — на относительно ранней стадии, но с глобальными амбициями. Конечно, вторая группа для нас, как для глобальной организации, интереснее.

Intel Capital — международный фонд. Как строится взаимодействие российского подразделения и головного офиса?

Наш фонд на 100% принадлежит компании Intel, других инвесторов у нас нет. В 2013 году на Россию и восточную Европу пришлось около 5% от всего объема инвестиций.

Региональные команды находят интересные проекты и выносят их на рассмотрение глобального инвесткомитета. Страновых аллокаций в принципе нет, то есть, если нам очень нравится какая-то сделка, мы всегда стараемся найти для нее место, в независимости от места происхождения.

Фонд присутствует в 26 странах, а инвестирует более чем в 50. Всего в фонде трудится около 60 человек, при этом половина команды находится в США и делится по секторам. Любой проект за пределами США сопровождается как региональной, так и отраслевой экспертизой.

С момента основания Intel Capital заключил почти 1400 сделок. В последнее время около 100—150 в год. В России и СНГ мы провели 15 сделок за все время (Intel Capital пришел в Россию в 2003 году), а сейчас в портфеле 12 инвестиций.

Вообще стоит отметить, что в Intel очень эффективно выстроены внутренние процессы. Сотрудники со всего мира общаются виртуально, — до каждого можно легко «добраться», подключить к любому обсуждению. Многие ключевые решения тоже принимаются виртуально, без присущей большим организациям бюрократии и бумажной волокиты. Например, наш инвесткомитет проводит заседания в режиме телеконференции, при этом функционал привычного формата встречи в переговорной не утрачен, а даже наоборот.

Что думаете о выходах (экзитах)?

В России мало кто из венчурных фондов может похвастаться обилием экзитов. Это, в первую очередь, обусловлено неразвитой экосистемой нашего рынка. Действительно, за последние 10—15 лет индустрия стремительно росла и развивалась, но у нас по-прежнему на пальцах можно пересчитать потенциальных стратегических и финансовых инвесторов, готовых покупать компании на более поздней стадии. Да и самих компаний, вышедших на этот виток развития, не так много, а подходящих для IPO — единицы. Но я думаю это вопрос времени. Пока что у нас состоялось два примечательных выхода — «Яндекс» и Sapato.

Вы проводили совместные мероприятия с Фондом «Сколково». Кого-то нашли благодаря этому фонду?

Intel очень тесно сотрудничает со «Сколково и регулярно принимает участие в различных мероприятиях. Для Intel Capital «Сколково», скорее, важный инфраструктурный элемент, способствующий развитию венчурной индустрии, чем источник проектов.

Основные наши каналы — со-инвесторы, а также портфельные компании, которые знакомят с другими перспективными проектами.

Intel проводит множество конкурсов стартапов. Вы как-то на эти конкурсы смотрите?

Конечно, но, скорее, не в целях получения потока сделок, а больше для кругозора. В основном эти проекты находятся на слишком ранней для нас стадии.

Со скольким проектами вы сейчас ведете переговоры?

На стадии рассмотрения всегда находится около 10-20 проектов одновременно — с кем-то мы только начали общаться, кого-то уже серьезно изучаем. Из них на стадию переговоров, как правило, выходят 1—2 компании. В среднем от знакомства до заключения сделки проходит от 3-х до 6-и, а иногда и 9 месяцев.

Какую долю вы обычно берете в проектах?

Мы почти всегда выступаем миноритарным инвестором наряду с другими венчурными фондами, которые участвуют в раунде. Никогда не стремимся контролировать компанию или вмешиваться в ее операционную деятельность. Наша задача — участвовать в совете директоров, чтобы понимать и влиять на основные стратегические решения и иметь стандартный пакет защитных механизмов для миноритарных акционеров.

Какие Smart Money вы даете портфельным компаниям?

У нас существует несколько программ по развитию портфельных компаний. Прежде всего, это Intel Technology Days, которые проводятся 1-2 раза в неделю по всему миру (70-80 мероприятий в год). Туда приглашаются клиенты и другие контакты Intel, а также потенциально актуальные для них портфельные компании. Это дает возможность портфельным компаниям получить прямой доступ к потенциальным новым покупателям или партнерам (как правило, это Global 2000 или просто крупные компании), а корпорациям — найти новые, интересные решения для своего бизнеса, которые не так просто увидеть. Причем, это не просто способ познакомиться. Очень часто прямо на мероприятии достигаются какие-то договоренности, заключаются сделки.

Кроме того, раз в год мы проводим Global Summit — мероприятие в Калифорнии, на которое также приглашаем большое количество крупных компаний, плюс наших со-инвесторов и других партнеров.

Конечно, Intel также всегда может помочь своей технологической экспертизой.

Что нового вы планируете привнести в Intel Capital?

Сейчас я работаю над разработкой и реализацией новых проектов в России и СНГ. Надеюсь, что в ближайшем будущем вы услышите про новые сделки Intel Capital. В нашем регионе технологии становится одной из наиболее привлекательных и быстроразвивающихся секторов экономики. Я убежден, что у нас будут интересные проекты с локальные компании.