Миллениалы стремятся к «престижной карьере» и попадают в серьезную ловушку

В 2017 году почти 40% выпускников Гарварда устроились на работу в сфере финансов и консалтинга. Эта статистика актуальна и для других престижных университетов. Бакалавры и магистры по большей части после окончания обучения устраиваются в так называемые топовые фирмы. В консалтинге это McKinsey, Bain, BCG; в финансах – Goldman Sachs, Morgan Stankey, JPMorgan.

Это означает, что тысячи самых умных, ярких и трудолюбивых молодых людей собираются работать лишь на несколько компаний. Получается, что смехотворно большой процент выпускников занят лишь в двух областях.

За несколько десятилетий все эти компании внедрились и тщательно изменили культуру ведущих учебных заведений, что привело к пополнению успешных студентов в рядах таких предприятий. В результате осталось куда меньше кандидатов для других областей, которые нуждаются в талантливых кадрах, – например, медицина, образование, энергетика и экология.

Более того, молодые люди даже не представляют, во что ввязываются. Они делают это ради престижа; работа в консалтинге или финансах считается вершиной статусной культуры. И хотя многие уходят из индустрии через несколько лет – зачастую из-за беспощадной атмосферы и постоянной усталости, другие остаются в ней надолго. В итоге они понимают, что престиж больше не так важен, как это было раньше – но к этому моменту у них уже нет выбора: они застряли в ловушке.

Фото: Unsplash

Чтобы понять эту закономерность, нужно сначала познакомиться со среднестатистическим студентом элитного университета. Встречайте, Элис.

С раннего возраста Элис готовилась усердно работать; ей говорили, что она может достичь чего угодно. Она была лучшей в классе, всегда вовремя выполняла дела, лучше всех играла на музыкальном инструменте, занималась спортом и волонтерством. Затем она поступила в университет.

Теперь все приняло более свободную форму: у нее гибкое расписание, она может выбирать курсы, стажировки, кружки. Она погрузилась в абсолютно новую среду. Когда-то Элис была лучшей в классе, сейчас же она просто одна из студенток, которые тоже в свое время были звездами в своих городках.

Она не знает, чего хочет: всю свою жизнь она поступала так, как ей говорили. Но сейчас Элис нужно принимать решения самостоятельно, и она напугана. Что произойдет, если она пойдет в магистратуру не по той специальности или устроится не на ту работу? Что, если ей не нравится ее путь?

На эти вопросы нет правильного ответа. Жизнь Элис отличается от тестов, в которых она так преуспевала. А теперь представьте: что если она сможет найти работу, которая даст ей универсальные навыки, сделает ее резюме привлекательным для любого работодателя и будет хорошо оплачиваться? Именно это и обещают индустрии вроде консалтинга и финансов.

Фото: Unsplash

Кампусы находятся под влиянием топовых компаний. «Успешные» выпускники с гордостью рассказывают о своем опыте в этих индустриях своим друзьям. Старшекурсники активно занимаются поиском работы и постоянно готовятся к собеседованиям. Второкурсники ищут летние стажировки, которые обеспечат им офферы в следующем году. Даже первокурсники не сидят, сложа руки – друзья и профессионалы призывают их принимать участие в конкурсах, искать стажировки и знакомства, чтобы покрасоваться перед потенциальным работодателем.

Как только вы встали на престижный путь, у вас нет времени рассматривать другие варианты. Целые студенческие организации создаются для привлечения новых сотрудников в элитные компании. Специальности вроде экономики являются основными связующими звеньями в консалтинге и финансах, что приводит к непропорциональному разделению студентов по факультетам. Даже физическая инфраструктура некоторых кампусов спроектирована таким образом, чтобы угождать этим компаниям.

Экономика долгое время является самой популярной специальностью в Гарварде, Йеле и Принстоне. Неудивительно, почему Элис тоже мечтает работать в McKinsey и Goldman, когда все вокруг только и делают, что говорят о них. Ее друзья зачастую даже не знают, почему они заинтересованы в этих областях, они стремятся только к престижной карьере.

Кэти Ченг, выпускница Массачусетского технологического института, объясняет:

Как только выпускники устраиваются в эти компании, они получают то, что им обещали: престиж. Однако на работе им приходится заниматься утомительной и скучной работой: заполнением таблиц в Excel, составлением презентаций и угождением клиенту. Но это неважно. Именно этого хотел студент. Тут-то и возникает вопрос: что не так со стремлением к престижу?

Все сводится к созданию ценности. Это якобы роль университетов: создавать ценность для общества. Вышеупомянутые фирмы, однако, не создают ценность, а капитализируют на ценности, которую создали другие.

Фото: Unsplash

Представьте страну, которая инвестировала бы большую часть своих ресурсов в консалтинг и финансы, а не науку, развитие и новую инфраструктуру. Вы бы получили хороший анализ в PowerPoint – и все. На данный момент основная часть ведущих талантов устраивается именно в такие компании, которые, как сказал председатель Управления по финансовому регулированию и надзору, являются «бесполезными для общества». Эти должности фокусируются больше на транзакционных расходах, а не на создании новых товаров и услуг.

Борьба за лучшие кадры на уровне университетов очень жесткая, и обычно выигрывают компании с большим количеством ресурсов.

Один студент Гарварда однажды сказал:

Большинство ищут самые простые возможности с самой низкой вероятностью риска. И так они пропускают некоммерческие организации или маленькие стартапы, которые делают невероятно значимую работу.

В мире, в котором ценится постоянное развитие навыков и рост в карьере, выпускников университетов привлекает обещание компаний обучить их универсальным навыкам. Однако пока непонятно, как работа в Goldman Sachs или Boston Consulting Group научит студентов быть кем-то, кроме банкиров или консультантов. И вопреки распространенному мнению, многим компаниям с большими возможностями не сильно нужны финансовые аналитики, консультанты или корпоративные адвокаты. Если эти люди все-таки захотят сменить карьеру, им придется либо проходить курсы переквалификации, либо получать второе высшее образование. Обещание таких компаний подготовить сотрудников к любой индустрии просто нереалистично.

К тому же, довольно сложно перейти на «более интересную» работу и по финансовым причинам. Трудно сменить свой образ жизни, к которому привык. Когда получаешь высокую зарплату, живешь в центре города, носишь дорогую одежду и покупаешь что угодно когда угодно, вряд ли захочешь от всего этого отказаться. Этот феномен называют «золотыми наручниками».

Фото: Unsplash

Большинство молодых людей выбирают престижный путь, потому что они действительно верят, что это правильно и здорово. Но как только восторг от престижа уходит, многие понимают, что это не то, чего они ожидали. Так и получается, что многие банкиры, консультанты и адвокаты впадают в депрессию.

Несколько лет назад я познакомился со студенткой, которая рассказала мне, что открыла свою организацию, занимающуюся планированием приютов для бездомных. Умная и амбициозная девушка. Позже я узнал, что она устроилась в Accenture. В итоге она стала помогать не бездомным, а корпорациям.

Успешные студенты способны на неординарные подвиги. Они поступают в университет, веря в то, что могут достичь чего угодно. Вскоре многие соглашаются на престижную работу в финансовой сфере. Если мы продолжим идти по этому пути, однажды в нашем обществе окажется больше людей, которые будут анализировать наше будущее, а не строить его.

Источник.

Материалы по теме:

Как учить поколение Z, чтобы школьные годы не прошли даром

Выгорание — болезнь 21 века: почему технологии только усложняют нашу жизнь

70% наших сотрудников — представители поколения Z. Как мы выстроили с ними работу?

Как повысить эффективность работы сотрудников-миллениалов?