Нассим Талеб: «Те, кто пострадал от Covid, будут страдать и после Covid, а те, кто выиграл, продолжат выигрывать»

<…> У всего, что масштабируемое, есть мультипликатор. И это касается такого заболевания, как Covid. Вирус — это крайне экспоненциальная штука, и благодаря тому, что у нас весь мир на связи, Covid очень легко путешествовать. Давайте сравним с пандемией, которая была 330 лет назад, — чумой. <…> Болезнь распространялась со скоростью повозки, которая путешествовала по Шелковому пути. Все было медленно, поэтому и пандемии развивались медленно. Но с Covid не так, потому что мир стал быстрым.

<…> В чем же проблема? Проблема в том, что люди чуть-чуть знают статистику и чуть-чуть знают науку, поэтому они совершают ошибку. Самая большая ошибка — это ошибка под названием «Печенька с предсказаниями». Например, возьмем журнал The Economist. Когда были  заболевания Эболой, они сравнивали смерти от Эболы со смертями от других заболеваний — это большая ошибка. Это называется ложный эмпиризм. Нельзя сравнивать явления, которые имеют линейность, с явлениями, которые имеют экспоненциальность.

<…> Когда мы работаем на уровне агрегатов — это не то же самое, когда мы работаем на уровне одного человека. Масса людей — это не то же самое, что один человек. То есть если у нас есть один человек и он чем-то болеет, это клиническая проблема. А что если мы говорим о 30 людях? Это уже называется статистическая проблема. 

Это уже не медицинская проблема — это проблема статистики. Мнение врача важно, когда речь идет о лечении одного человека, но когда мы говорим о сотнях или тысячах, или миллионах, как в случае с пандемией, то тут нужно обращаться к статистике, а не мнению врача.

<…> Лучший способ понять прогноз — это начать с «хвоста», хвостового события. Представим, я скажу, что Covid убил всего 200 американцев, а людей, тонущих в бассейнах, — 300 человек в год. Вы на год отправляетесь на Марс, проводите там время без интернета, новостей, газет. Потом возвращаетесь на Землю, и вам говорят, что смертность от заболеваний составила сотни миллионов за этот период. 

Откуда это придет скорее всего: от Covid или людей, тонущих в бассейнах? Не может столько людей тонуть в бассейнах, поэтому начинать анализ нужно с хвостовых событий. 

<…> У нас есть экономическая зависимость. Например, в 1924 году было землетрясение в Токио, затем было в 1994 году землетрясение в Кобе. Если сравнивать магнитуду и влияние на ВВП, то магнитуда стала выше и влияние на ВВП стало выше, потому что экономическая взаимосвязанность была выше. То же самое касается Covid: его влияние на экономику гораздо больше из-за взаимосвязанностей между странами и континентами, поэтому происходит нелинейная экспоненциальная зависимость и урон. 

Это называется эффект узкой двери. Например, представьте, что вы в кино. Кто-то кричит: «Пожар!» И все начинают ломиться в один выход. Вопрос, какого размера там дверь, потому что все хотят выбежать первыми. Людей больше, связей больше, а дверь того же размера. И в этом проблема. 

Так вот, идея в том, что природные феномены, катаклизмы могут быть стабильными одинаковыми, но урон, который они наносят ВВП, экономической, социальной системам со временем постоянно растет.

Что же нам делать с этим всем? Как справиться с этими событиями? Знаете, как дереву подрезают ветки, нам нужно сделать то же самое. Допустим, ограничить вирус за счет запрета на путешествия, или экономически: например, вместо того, чтобы  покупать один продукт в Китае, сделать деглобализацию, чтобы все было не из Китая, а из других стран. 

Есть еще один момент — нелинейность. Люди не понимали, зачем нужно наносить маски. Когда надеваешь маску, то ограничиваешь вирусную нагрузку на 30%, и это экспоненциально сокращает вирусное заражение. Ранние расчеты, к сожалению, не имели достаточной статистики, чтобы понять, что это нелинейный эффект. Например, если я ношу маску и вы носите маску, то у нас получается двойной эффект, и этот эффект умножается по мультипликатору. 

Что же происходит по факту сейчас? Ковид ускорил технологические процессы. Я абсолютно уверен в том, что до Covid никто не пригласил бы меня вот так выступать перед вами: я — в Атланте, вы — в Москве. А сейчас — пожалуйста. В этом смысле мир изменился — это новая экономика, новые рабочие места. 

Дональд Трамп, к сожалению, совершил ошибку, когда ограничил посещение Америки по рабочим визам, — началась проблема на рынке труда. Что сделали американские корпорации? Начали использовать технологии, чтобы все аутсорсить в Индию. <…>

Я всегда задумывался о пользе хаоса, о пользе чего-то, что кажется плохим, будь то человек, компания, страна, планета и т.д. Так вот, те, кто пострадал от Covid, будут страдать и после Covid, а те, кто выиграл, продолжат выигрывать. 

Но самое интересное, что есть люди и страны, которые вынесли из этого, прежде всего, этические нормы. Например, были страны, которые призывали к геронтоциду. Это гигантская проблема. Швеция, кстати говоря, совершила эту ошибку, когда изолировала всех престарелых. 

Почему это ошибка? Потому что все древние общества всегда имели межпоколенческий пакт: я забочусь о своих родителях, чтобы потом новое поколение также позаботилось обо мне. И общества, в которых были геронтоциды, скажем так, развалились и остались примитивными. 

Что происходит, когда мы нарушаем этот поколенческий пакт? Мы разрываем «ткань» общества. И если вы считаете, что старых надо девать куда-то подальше, то общество начинает разваливаться. Общества, которые защищают престарелых, как на Ближнем Востоке, как в Китае, в Азии, показывают больший прогресс и рост. 

Некоторые высказывания приведены не дословно в целях благозвучия и сохранения контекста.

Фото на обложке: Marina-Kruglyakova/shutterstock.com