«В современную ИТ-индустрию я пришел новичком». Программист — о своем карьерном пути длиной в несколько десятилетий

Содержание:

• «Войти в айти» в 80-е — с чего все началось;
• Поворот в профессии;
• О том, как изменились ожидания от программистов;
• Почему ИТ-специалисты так востребованы.

«Войти в айти» в 80-е — с чего все началось

Мой путь в сферу ИТ начался еще в школе — я вырос в Свердловской области, школьные времена пришлись на 80-е годы. Думаю, что тогда ближайшим «аналогом» получения ИТ-специальности была цель «стать радиолюбителем».

Андрей Богданов

Главное отличие здесь в том, что на радиолюбительстве не зарабатывались деньги, это было чистое научно-техническое творчество. 

Еще школьниками мы соревновались, у кого круче цветомузыка, собирали музыкальные усилители на военных транзисторах. Деталей в продаже не было. Мы ездили на свалки радиодеталей при заводах и, прячась от охраны, набирали ведра бракованных плат на распайку.

Потом такие школьники поступали в технические вузы, а если очень везло, то еще и получали доступ к огромным вычислительным машинам — размером с комнату. Я был одним из них. Непередаваемое ощущение, когда видишь эту здоровую штуку, мигающую лампочками.

Я поступил в Уральский политехнический университет (ныне УрФУ), на электрофак, кафедру кибернетики. На пятом курсе к нам на кафедру поступило две полуразобранные машины нового поколения — СМ-ЭВМ, и я был в ряду добровольцев, кто взялся их восстанавливать.

Даже мне уже сложно представить, как мы копались в этих сложных штуках без Google и Stack Overflow.

Я не помню, чем закончилось дело, восстановили мы эти машины или нет, но, думаю, в тот момент я и вошел в IT.

УВК СМ 4. Источник: Виртуальный компьютерный музей

После института меня распределили на завод, производящий навигационное оборудование для морских судов в конструкторский отдел. Это было время, когда цифровая электроника начала вытеснять аналоговые схемы. 

Нашу работу тогда можно назвать рефакторингом — мы брали аналоговую часть навигационного прибора и заменяли ее цифровым блоком. Вместо сложной платы с кучей транзисторов, конденсаторов, сопротивлений появлялась миниатюрная (по тем временам) микросхема.

Электрические схемы становились проще, вся логика уходила в программирование этого маленького компьютера с ножками. Так я стал программистом.

Поворот в профессии

В 90-м году я ушел с завода в органы внутренних дел. Причина простая: зарплата программиста была в два раза меньше, чем зарплата милиционера. Ушёл из ИТ я, правда, недалеко.

У каждого поколения есть свое модное слово на «ция» — сегодня это «цифровизация», у нас была в то время «компьютеризация». Этим я и занимался: оснащал компьютерами рабочие места и выстраивал милицейскую компьютерную сеть Свердловской области, такой «обособленный интернет».

В 2014 году, дослужившись до звания подполковника, я ушел с госслужбы. Тогда я решил, что больше не хочу работать в наших силовых структурах. И сегодня особенно рад своему решению.

Андрей Богданов

Я перешел в Сбер, где стал заниматься видеонаблюдением и безопасностью круглосуточных банкоматов. Однажды в рамках корпоративного университета мне попался курс по Python. 

Забегая вперед, скажу, что на Python я в итоге не работаю — остановился на стеке TypeScript + Node + React. Причины две. Во-первых — универсальность, я хочу быть именно fullstack-разработчиком, и мир JavaScript / TypeScript позволяет мне писать и front, и back, не меняя язык.

Во-вторых — актуальность, мне пока сложно судить, опираясь на свой опыт, но если верить графикам популярности языков — это один из самых быстрорастущих стеков в индустрии веба и не только.

Но именно тот курс по Python стал для меня жестким флешбеком, вызвал забытые эмоции. Уже через пару месяцев после курса я подал заявление на увольнение из Сбера, чтобы вернуться в разработку. Спустя 30 лет.

О том, как изменились ожидания от программистов

Совершенно точно, что требования к программистам «тогда» были абсолютно другие. Не могу сказать, что именно было проще или сложнее. Сложность была другая. 

Конечно, поменялся сам портрет специальности. Тогда программист должен был быть немного электронщиком, а сегодня — немного бизнес-аналитиком. Тогда мы боролись с тем, что программа в память не влезает, а теперь — с тем, что бизнес-требования неясно поставлены. Заметное смещение требований от хард- к софт-скилам.

Но самое главное отличие — наличие интернета. Представьте, что вместо всего гугла у вас только справочник машинных команд микросхемы да плохо переведенная с английского книга по ассемблеру. 

В условиях отсутствия информации нам приходилось многое придумывать самим. Наверное, сегодня все это считалось бы изобретением велосипеда. 

Андрей Богданов

Главный навык программиста в те годы — проявлять смекалку и решать проблему подручными средствами. Сегодня — правильно классифицировать задачу и собирать решение из готовых паттернов.

Помните шутки про русских, которые могут сделать все что угодно кувалдой и какой-то матерью — это действительно было, и не от хорошей жизни: мы приспосабливались к среде.

Думаю, для людей, заставших ту эпоху, самое сложное сейчас — понять, что среда изменилась, оставить это позади и научиться действовать по-новому, используя все обилие доступной сегодня информации.

Можно сказать, что в современную ИТ-индустрию я пришел уже новичком. Думаю, что мой уровень сейчас — Junior. Помогает ли мне опыт программирования 30-летней давности? — Нет, скорее даже мешает, парадигма очень поменялась.

Андрей Богданов

А вот что помогает, так это опыт в роли заказчика информационных систем — за время работы в милиции и в банке мне не раз приходилось руководить внедрением сложного ПО. Думаю, благодаря этому мне проще сейчас видеть за кодом бизнес-задачу и концентрироваться на ее решении.

Почему ИТ-специалисты так востребованы

Думаю, что здесь можно выделить несколько причин:

Первая — высокий мультипликатор работы программиста. Врач может за день принять 20 пациентов, в то время как программист за день может написать фичу, которую уже завтра будут использовать миллионы людей.

При таком масштабировании неважно, какая у него зарплата: если то, что он разработает, выстрелит, стоимость его часа потеряется в масштабе потенциальных доходов.

Вторая причина касается в первую очередь России и других развивающихся стран — глобальный рынок труда в этой сфере. Компания из Екатеринбурга конкурирует за кандидатов одновременно с московскими, питерскими и даже калифорнийскими работодателями.

Это неизбежно уменьшает разницу в уровне зарплат. А во время коронавируса, когда все «распробовали» удаленку, этот процесс пошел еще быстрее.

Третья причина — относительная молодость специальности. Еще 20 лет назад не все понимали разницу между программистом и сисадмином, а инженером-программистом называли тех, кто хорошо умеет в MS Excel.

Думаю, что сейчас, с появлением онлайн-курсов типа «Яндекс Практикума», SkillFactory, SkillBox и т.д., этот фактор будет постепенно исчезать.

Я не берусь предсказывать, будет ли востребованность в программистах расти дальше или это пузырь и он скоро лопнет, — а я еще помню крах доткомов в 2000 году! — но думаю, что по-настоящему хорошие специалисты будут востребованы всегда.