Бизнес на крови — история Элизабет Холмс (Theranos)

Элизабет Холмс ворвалась в кабинет профессора Ченнинга Робертсона и заявила: «Давайте открывать фирму»

Робертсон за свою 33-летнюю преподавательскую карьеру повидал тысячи студентов, а Холмс он знал чуть больше года. «Я сразу понял, что она другая, – говорит Робертсон в интервью журналу Fortune. – То, как она по-новому подходит к решению сложных технических проблем — я столкнулся с таким впервые».

Холмс недавно вернулась с летней практики, которую проходила в Институте генома в Сингапуре. Туда она смогла попасть благодаря знанию китайского языка, который выучила самостоятельно еще в школьные годы в Хьюстоне. Вернувшись в Пало-Альто, она показала Робертсону составленную ею заявку на патент. На первом курсе Холмс посещала семинар Робертсона по передовым средствам направленного транспорта лекарственных веществ, предметом изучения которого были инновационные пластыри, таблетки и даже пленка наподобие контактных линз, которая выделяет препараты для лечения глаукомы. Но то, что предложила Холмс, было в новинку даже для Робертсона. Это был пластырь, который наряду с введением лекарства в организм, мог контролировать изменения состава крови пациента, тем самым определяя эффективность проводимой терапии и изменяя при необходимости дозировку лекарства.

«Помню, как она рассуждала: мол, можно еще приделать к нему микрочип, который через мобильную связь будет передавать данные лечащему врачу или самому пациенту, — вспоминает Робертсон. — Я так и подскочил на месте. Ведь я больше тридцати лет работаю в этой сфере, и мне никогда не приходило в голову, что можно просто взять и объединить средства доставки и средства мониторинга».

Ченинг Робертсон, источник фото

Несмотря на это, он посоветовал ей отложить открытие бизнеса до окончания учебы. «Я спросил у нее: «Почему ты хочешь этим заниматься?» А она ответила: «Потому что такие системы могут полностью изменить принцип оказания медицинской помощи. Это то, чем мне интересно заниматься. Я не хочу работать над постепенным изменением или усовершенствованием какой-нибудь технологии. Я хочу создать совершенно новую технологию, которая могла бы помочь всем людям, независимо от положения и места жительства».

Это его убедило. «Когда я понял, что на самом деле движет этой девушкой, я подумал, что вижу сейчас перед собой второго Стива Джобса или Билла Гейтса», – говорит он.

С благословения Робертсона Холмс открыла компанию, а через один семестр бросила учебу, чтобы всё свое время посвятить работе. Сейчас ей 31 год, под ее руководством в Пало-Альто выросла целая корпорация под названием Theranos (сокращение от англ. «therapy» и «diagnosis») со штатом в 500 сотрудников. Компания привлекла $400 млн за счет продажи акций инвесторам, которые оценили стоимость в $9 млрд.

По теме: 15 стартапов-миллиардеров

«Для меня это, в первую очередь, возможность делать нечто хорошее, – говорит Холмс о своей компании. – Это возможность изменить систему здравоохранения, используя наши возможности, то есть инновационное и творческое мышление, и способность создать технологию, которая станет ответом на многие вызовы».

На первый взгляд то, чем теперь занимаются в Theranos, имеет мало общего с проектом, который впечатлил в свое время Робертсона. Но, как оказалось, для Холмс это – лишь разные «воплощения» всё тех же базовых идей.

Сегодня Theranos воспринимается как наглый выскочка, способный подорвать устоявшуюся индустрию медицинской диагностики США с годовым оборотом в $73 млрд и 10 миллиардами анализов в год, которые служат основой для принятия 70% всех медицинских заключений. Две крупнейшие федеральные программы медицинского страхования – Madicare и Medicaid – в совокупности выделяют около $20 млрд ежегодно на возмещение затрат на проведение анализов.

Theranos управляет так называемой «лабораторией высокой сложности», сертифицированной Федеральным агентством медицинского страхования (CMS), и имеет лицензию, позволяющую работать почти во всех штатах. Сейчас в лаборатории делают более 200 разновидностей анализов крови, и планируется довести их до 1000. Для всех анализов забор крови осуществляется без помощи шприца.

В Theranos для проведения анализа достаточно нескольких капель крови пациента, от одной сотой до тысячной доли от того количества крови, которое забирается в обычных лабораториях – спасительная возможность для тех, кто часто сдает кровь на анализ, для онкобольных, пожилых, детей, пациентов с ожирением и просто для тех, кто не переносит вида крови. Лаборанты-эксфузионисты забирают кровь через микроскопический прокол в пальце, используя запатентованный метод, который исключает малейший дискомфорт. По ощущениям больше похоже на прикосновение, чем на укол.

В лаборатории могут провести анализ по 70 различным параметрам на одном образце крови объемом 25-50 микролитров, собранном в крохотный пузырек размером с электрический предохранитель, который Холмс еще называет «нанотейнером». Если применять обычные методы, то такой набор анализов потребовал бы нескольких пробирок с кровью, каждая объемом 3000-5000 микролитров.

То, что технология, применяемая в Theranos, позволяет использовать такие микроскопические объемы крови, дает врачам гораздо большую свободу действий при назначении так называемого контрольного анализа крови. Контрольный анализ крови назначается в том случае, если в результатах первичного анализа обнаруживается отклонение от нормы, и проводится на том же образце, что и первичный анализ, чтобы зафиксировать данное отклонение. Таким образом, контрольный анализ позволяет сэкономить время, не причиняет пациенту неудобств, лишних трат и боли.

Готовые результаты анализов в лаборатории Theranos можно получить в течение нескольких часов – примерно за то же время, что и в обычных стационарных лабораториях. Хотя последние за то же время могут произвести анализ от силы по 40 параметрам.

И что самое главное – анализы в Theranos стоят дешевле. Цены здесь в 2-4 раза ниже, чем в других независимых лабораториях, и в 4-10 ниже, чем в лабораториях при госпиталях. Такие расценки – настоящая находка для страховых компаний и налогоплательщиков. Согласно политике компании, цена за каждую процедуру не должна превышать половины суммы страховой выплаты за эту же процедуру по программе Medicare. Если такую практику распространить в масштабах всей страны, то американская система медицинского страхования сэкономит миллиарды. Кроме того, компания размещает все свои расценки на сайте. Казалось бы, это – обычная практика, но только не в мире платной медицины, где ценообразование, как правило, непрозрачное, зачастую произвольное и необоснованное.

Методики, применяемые в Theranos, составляют коммерческую тайну. Холмс по этому поводу лишь говорит, что ее компания применяет «те же самые базовые химические методы», которые применяются во всех других лабораториях. А все их достижения лежат в области «оптимизации химии» и «активном использовании программных средств», что позволяет применять традиционные методы для анализа образцов, меньших по объему.

Объем проведенных анализов у Theranos в настоящее время невелик. Образцы крови (а также слюны, мочи, кала и других материалов) принимаются лишь в нескольких точках: одна находится в головном офисе компании в Пало-Альто, еще 21 пункт приема – в аптеках сети Walgreens (вторая по величине аптечная сеть в США) в Пало-Альто и Фениксе. Но это только начало. Компания Walgreens планирует разместить пункты приема анализов Theranos в большей части находящихся под ее управлением 8200 аптек во всех 50 штатах. Это станет первым шагом к реализации смелого плана Холмс, согласно которому центры Theranos должны появиться повсеместно и быть доступными для всех американцев. В интервью журналу Fortune генеральный директор Walgreens Грег Уоссон сказал, что впоследствии надеется на открытие лабораторий в аптеках партнерской сети в Европе – Alliance Boots.

По крайней мере три крупные сети клиник выразили готовность активно сотрудничать с Theranos в развитии собственных лабораторий – это медицинский центр UCSF в Сан-Франциско, Dignity Health с госпиталями, расположенными в 21 штате, и Intermountain Healthcare, объединяющая сеть из 22 госпиталей в штатах Юта и Айдахо.

По теме: Чиновники США одобрили тест Theranos

«Мне кажется, это потрясающая возможность, – делится впечатлениями от увиденного в Theranos генеральный директор Медицинского центра UCSF Марк Ларет. – Ведь вот оно, перед нами, то, чего мы так ждали – реальная возможность изменить всю систему здравоохранения».

«Когда я впервые услышал о лабораториях Theranos, я подумал, что это – выдумки, газетная утка», – говорит заведующий отделением травматологии и ортопедии в Госпитале специальной хирургии в Манхэттене Дэвид Хелфет. Но, изучив тома исследований, подтверждающих действенность методик, он стал активным сторонником новой диагностики и теперь пытается убедить руководство своей клиники оборудовать такую же лабораторию.

«Это – реальные данные, а не просто их собственная интерпретация», - говорит он. (Хелфет также признался, что Theranos пригласил его в экспертный совет компании, но он еще не принял приглашение).

Хелфет считает возможным использовать лабораторные процедуры Theranos для выявления так называемых внутрибольничных инфекций. Традиционные методы идентификации штаммов и определения подходящих антибиотиков могут занять от трех до пяти дней, так как предполагают проведение посева бактерий на агар в чашке Петри. Все это время пациент вынужден оставаться на больничной койке, принимать неэффективные антибиотики, невольно способствуя развитию резистентного штамма. А методика, разработанная в Theranos, позволяет определить ДНК бактерии и ее устойчивость к антибиотикам в течение четырех часов. При этом процедура будет стоить дешевле традиционного анализа.

«Это позволит изменить подход к медицинскому обслуживанию в целом», – говорит Хелфет. (Хотя ученые Theranos не является первооткрывателями собственно анализа ДНК подобного рода, но, по словам Холмс, им удалось значительно удешевить процесс).

Уменьшился не только объем забираемой на анализ крови. Аналитические системы, применяемые в Theranos, тоже сверхкомпактные. Вся установка занимает лишь небольшую часть площади обычной лаборатории.

«Те же самые анализы теперь можно проводить на площади в 10, а то и в 100 раз меньшей, чем раньше», – говорит Марк Ларет. Так что возможно, что когда-нибудь такие лаборатории будут оборудовать прямо в операционных, в санитарных вертолетах, в санчастях на военных кораблях и подлодках, или в лагерях беженцев где-нибудь в Африке. (Внешне анализаторы выглядят как большие компьютеры. Холмс отказывается объяснять, как они работают, и даже не разрешает их фотографировать, ссылаясь на необходимость хранить коммерческую тайну. Их собирают на производственной базе без опознавательных знаков, расположенной в технопарке в Ньюарке, штат Калифорния).

Что обо всем этом думают действующие игроки рынка медицинской диагностики

Чаще всего Theranos критикуют за то, что те используют предположительно прорывную технологию для проведения анализов, от которых часто зависит принятие жизненно важных решений, без предварительной публикации подтверждения ее безопасности и эффективности в рецензируемых журналах. «Я не знаю, что они там измеряют, как они измеряют, и почему они уверены в своих результатах», - говорит врач-онколог Ричард Бендер, который является также советником по медицинским вопросам в крупнейшей сети независимых лабораторий Quest Diagnostics.

Холмс возражает, что поскольку, как отмечается, ее анализы основаны «на тех же базовых химических методах», что и другие анализы, публикация подтверждений в рецензируемых журналах необязательно и излишне.

Этот спор возник ввиду существующей системы проверки, которая применяется при  проведении многих – хотя и не всех – традиционных лабораторных анализов, и придает им дополнительную степень надежности, но пока не применяется в анализах Theranos. Дело в том, что большинство лабораторий, таких как Quest или Laboratory Corp., проводят исследования образцов на анализаторах, приобретенных у профессиональных производителей медицинского оборудования – Siemens, Olympus, Beckman Coulter и др. Все эти производители должны получить разрешение от Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (Food and Drug Administration - FDA), которое подтверждает надлежащее качество анализаторов. И это – в дополнение к процедуре сертификации в Федеральном агентстве по медицинскому страхованию, которую должна пройти каждая лаборатория, чтобы получить возможность работать на территории Штатов.

В то же время для проведения многих других процедур в традиционных лабораториях могут применять методики, разработанные ими самостоятельно, которые не зарегистрированы в FDA. И хотя Управление формально имеет право требовать регистрации и этих разработанных в лабораториях методик, до сих пор ведомство воздерживалось от применения этого права.

Компания Theranos, которая не покупает анализаторы у сторонних поставщиков, таким образом оказывается в уникальном положении. Так как она не продает свое оборудование, не требуется и разрешения FDA. Анализаторы используются только в собственной лаборатории, прошедшей надлежащую сертификацию. А все проводимые анализы основаны на методиках, разработанных в лаборатории, освобожденных от надзора FDA.

Холмс не видит повода для критики в адрес Theranos за то, что компания действует в этих рамках, поскольку и другие лаборатории не спешат регистрировать свои методики в FDA. «Традиционные лаборатории пользуются тысячами исследований, которые не одобрены FDA и не опубликованы в рецензируемых изданиях», – говорит она. (На самом деле некоммерческая Американская Ассоциация клинических лабораторий выступает категорически против любых попыток со стороны FDA провести проверку существующих лабораторных методик, и даже высказывается в том духе, что ведомство не имеет на это полномочий).  

Более того, Холмс подчеркивает, что в настоящее время Theranos намерена обратиться в FDA для добровольной проверки и подтверждения всех видов проводимых анализов. С этой целью она уже направила в Управление сотни страниц документов с подтверждающими данными. Таким образом, Theranos может стать первой лабораторией, которая добровольно обратилась за сертификацией своих методик.

(На сегодня компания Theranos получила одобрение на один из своих тестов — Herpes Simplex 1 virus IgG  — прим. Rusbase).

Кроме споров о достоверности анализов, скептики также указывают на бизнес-модель, применяемую в Theranos. Так, подвергается сомнению способность компании достаточно быстро вырасти в общенациональную сеть и составить конкуренцию существующим игрокам, особенно учитывая те многие аспекты бизнеса, что не связаны собственно с проведением анализов, такие как выписка счетов, обслуживание клиентов, ведение картотеки, улаживание споров, вопросы логистики и транспортировки образцов от кабинета врача до лаборатории и т.п. Например, сеть лабораторий Quest имеет в штате 45 тысяч сотрудников, парк в 3000 машин и 20 самолетов, а также сеть региональных лабораторных центров, 150 лабораторий при медицинских учреждениях и 2200 центров обслуживания пациентов.

Критики также говорят о том, что бизнес-модель, предложенная Холмс, чересчур размыта, неконкретна, и пытается охватить всё и вся. Раз уж Theranos научился делать анализаторы нового поколения, то почему бы попросту не продавать их уже существующим лабораториям? По их мнению, то, что Theranos пытается конкурировать в лабораторном бизнесе, в то же время занимаясь разработкой и выпуском анализаторов – задача невыполнимая, если не безумная, как если бы FedEx пытался производить все используемые им самолеты и грузовики.

Самый представительный совет директоров во всей истории бизнеса США 

Тем не менее Холмс смогла убедить многих в том, что она кое на что способна. Под ее руководством был собран самый представительный совет директоров во всей истории бизнеса США – в его состав вошли: в прошлом  последовательно занимавший посты госсекретаря, министра финансов и министра труда Джордж Шульц, бывший министр обороны Билл Перри, бывший госсекретарь и советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер, а также бывшие сенаторы Сэм Нунн и Билл Фрист. Последний кроме всего прочего является еще и кардиохирургом.

В качестве бонуса заседания совета директоров посещает де-факто юрисконсульт компании, адвокат Дэвид Бойес. В свои 73 года Бойес, возможно, один из самых выдающихся адвокатов по гражданским делам. Достаточно вспомнить такие судебные разбирательства, как антимонопольное преследование Microsoft в 1998-2000 годах, его роль в историческом процессе «Буш против Гора» в 2000 году, а также его борьбу за легализацию однополых браков.

Бойес не скрывает восхищение Холмс и ее делом, и согласился лично представлять интересы компании в первом же разбирательстве по иску о нарушении патентных прав — подобные дела уже стали чем-то вроде ритуала инициации для всех стартапов. В марте 2014 года это разбирательство закончилось редким, если не беспрецедентным разгромом истцов, когда сами владельцы патентов признали их недействительность. Более того, они обязались – хотя председательствующий судья на этом и не настаивал – не подавать никаких патентных исков к Theranos в течение последующих пяти лет.

Хотя Холмс продолжает противостоять многочисленным нападкам, кажется, что она в то же время привлекает к себе внимание и помощь выдающихся людей, побуждая их служить ей верой и правдой.

«Она действительно пытается расшатать устоявшийся миропорядок – в хорошем смысле слова», – говорит генерал ВМФ США в отставке Джеймс Мэттис, объясняя свое согласие стать еще одним колоритным независимым директором в составе совета Theranos. Всего за несколько месяцев до этого Мэттис покинул пост командира Центрального командования вооруженных сил США – руководителя военных операций США на Ближнем Востоке и Центральной Азии, пост, который он в 2010 году принял после отставки Дэвида Петреуса.

«Сила военного руководителя проявляется в действиях его подразделения, – говорит Мэттис, – и я хотел снова испытать свои силы как руководителя».

Она выглядит на 19

Сидя в комнате для переговоров поделенного перегородками офиса в штаб-квартире площадью 13 тыс. квадратных метров в Стэнфордском технопарке – в бывшей штаб-квартире Facebook, а еще раньше – легендарной Hewlett-Packard – Холмс берет пластиковый стаканчик с неаппетитным на вид зеленым соком. Это ее первая за день порция сока – смеси шпината, петрушки, пырея и сельдерея. После сока она съест огурец. Став веганом, она отказалась от кофе в пользу этих соков, которые, по ее мнению, бодрят лучше в течение ее 16-часового рабочего дня семь дней в неделю.

Смеясь над собственной эксцентричностью, она рассказывает, что иногда проверяет каплю своей или чужой крови после принятия пищи, и может на глазок определить, съел ли человек что-нибудь полезное, вроде брокколи, или соблазнился чизбургером. Когда однажды вечером мы ужинали в итальянском ресторане в центре города, где порция пасты стоит 14 долларов, администратор уже знал, что ей подать: спартанский зеленый салат без заправки и спагетти без масла с томатами, приготовленные из цельнозерновой лапши, который она сама с запасом завезла в этот ресторан, потому что подобного там не держали. Никакого вина.

Все четыре дня, которые я провел в Theranos, Холмс приходила на работу в одинаковой одежде: черный пиджак, черная водолазка, черные слаксы в широкую светлую полоску и черные туфли с низким каблуком. Холмс явно подражает своему герою Стиву Джобсу – с его видением и перфекционизмом в отношении «великих вещей», о которых она говорит почти с таким же оживлением. На стене в ее кабинете висит скриншот его биографии с сайта Apple, опубликованный в день, когда он покинул пост президента компании из-за рака.

Глядя на фотографии самой Холмс, молодой голубоглазой блондинки, злопыхатели могут подумать: «Ну, всё понятно. Известно, почему все эти старикашки крутятся вокруг ее фирмы».

А из разговора с ней так и остается непонятным, откуда возникла вся эта шумиха. Она вежливо и негромко разговаривает. Она умеет слушать. Она непринужденно смеется над шутками собеседников и не демонстрирует свое превосходство. Ее голос несколько ниже, чем можно было бы ожидать, но это всё, что обращает на себя внимание при первой встрече. И еще ее молодость.

«Она выглядит на 19», - сказал о ней как-то 91-летний член совета директоров Генри Киссинджер. Когда его попросили описать ее лидерские качества, он, повидавший на своем веку много лидеров, отвечал: «Я не могу ее с кем-то сравнивать, потому что не встречал кого-то с таким же набором качеств. У нее железная воля и решимость. Но ничего драматичного. Я не заметил в ней никакого интереса к личному обогащению. Она как монахиня. Она не любит быть в центре внимания и не берет инициативу на себя в каждом разговоре. Но если речь заходит о чем-то, в чем она сильна, она высказывается со всей уверенностью».

Так она высказывается и когда объясняет мне «миссию компании».

Миссия Theranos

«Довести до всех потребителей этот вид медицинского обслуживания – существенная часть нашей миссии, – говорила Холмс во время нашей первой встречи. – что в свою очередь означает повсеместный и постоянный доступ пациентов к актуальной информации об их здоровье». В ходе наших бесед в последующие два месяца она часто возвращалась к этой формулировке. Эта мысль объединяет всё то, что поначалу показалось мне разнообразными и разрозненными аспектами ее видения.

«Мы стараемся по возможности повысить доступность наших услуг», – объясняет она и перечисляет, что для этого уже сделано: при заборе крови используются малоинвазивные иглы; услуги по карману даже малоимущим; удобное расположение в аптеках. «Центры здоровья» – так они называются – расположенные в аптеках сети Walgreens, открыты допоздна и по выходным, так что людям не приходится отрываться от работы, чтобы сдать анализы. Каждый такой центр оформлен в стиле оазиса: играет тихая музыка, на большом экране высокого разрешения – картины природы. Лаборант обертывает палец пациента в мягкую теплую ткань, массирует его легкими прикосновениями, после чего прокалывает палец небольшим ланцетом.

«По статистике от 40 до 60 процентов людей, получив предписание врача сдать анализ крови, не делают этого, – утверждает Холмс. – Они или просто боятся игл, или лаборатория находится слишком далеко, или анализы стоят дорого. А если не проводить анализы, то как можно говорить о движении к эре превентивной медицины?»

Превентивный характер медицины – крайне важный пункт в миссии компании. В идеале диагностические анализы должны стать настолько доступны большинству людей, что в конце концов это должно стать такой же простой процедурой, как измерение веса.

Сегодня у большинства людей есть возможность сдать кровь на анализ раз в году, объясняет она. Раз в год они получают срез определенных ключевых показателей, из которых можно узнать лишь, находится ли человек «в пределах нормы», то есть, статистически здоров или нет. Но если делать анализы чаще, то можно увидеть состояние здоровья человека не в виде статичной картинки, а в динамике. Неожиданное резкое изменение концентрации одного из белков может подсказать врачу, что что-то неладно, и выявить проблему до более серьезных проявлений болезни. (Вскоре в Theranos планируют начать представлять результаты анализов в сравнении с результатами всех прошлых анализов, сданных конкретным пациентом).

«Показать состояние здоровья пациента в динамике – абсолютная цель исследований нашей компании, – говорит Холмс. – Данные такого рода представляют для врача гораздо более осмысленную клиническую картину».

Она заявляет это с уверенностью, потому что «видела результаты своими  глазами», имея ввиду сотрудничество, которое Theranos ведет с 2005 года с крупными фармацевтическими компаниями, включая Pfizer и GlaxoSmithKline. Theranos помогает им в проведении клинических испытаний новых препаратов. Сначала для компании это был способ, действуя в соответствии с соглашениями о конфиденциальности, постепенно оттачивать свою технологию, одновременно зарабатывая средства на построение собственной инфраструктуры. Theranos брал анализы крови у участников испытаний лекарств трижды в неделю, что позволяло своевременно, до наступления опасного предела, определить неблагоприятное действие того или иного препарата. При традиционном способе забора крови из вены проводить анализы так часто было бы невозможно.

«Мы выстраиваем систему раннего оповещения, – объясняет она. – И я решительно не верю, что существует что-то важнее этого, когда на кон очень часто поставлена жизнь дорогих нам людей. Я глубоко убеждена, что в будущем это должно стать одним из основных прав человека – наличие доступа к такой лаборатории, где можно своевременно узнать об опасной болезни. Вот над чем мы работаем».

Элизабет не переносит вида крови

Элизабет Холмс родилась в феврале 1984 года в Вашингтоне. Ее отец Кристиан Холмс IV посвятил большую часть своей жизни службе на общественно значимых государственных постах – участвовал в ликвидации последствий стихийных бедствий в Африке, в международных проектах развития в Китае, в защите окружающей среды в США. В настоящее время он координирует глобальные программы по сохранению водных ресурсов в Агентстве США по международному развитию. С матерью Элизабет – Ноэль – он познакомился на Капитолийском холме, где она в то время была сотрудником комитета Конгресса.

В детстве Элизабет прочитала биографию своего прапрадедушки, первого Кристиана Холмса, отмеченного наградами ветерана Первой мировой войны, инженера, изобретателя и хирурга, чьим именем назван Медицинский центр Университета Цинциннати. Когда ей было 8 лет, родители отвезли ее в этот центр, чтобы показать памятную табличку, посвященную ее предку.

«Он буквально заработался до смерти, – рассказывает Элизабет. – Он умер в 62 года. Но он был так страстно увлечен своей работой. Ребенком я часто спрашивала себя, смогу ли и я стать врачом».

Но вскоре она обнаружила, что не переносит вида крови. Однажды дошло до обморока, когда друзья пригласили ее присутствовать на операции. Хотя родители описывают Элизабет как довольно бесстрашного ребенка, единственными исключениями, по их словам, были уколы и забор крови.

Сама мысль, что кожу проткнут иглой и высосут кровь, заставляет ее содрогаться, говорит Холмс: «Когда мне назначали анализ крови, я за несколько недель до этого начинала представлять себе, как это будет». Во взрослой жизни она просто отказывалась сдавать кровь. Последний раз, когда она сдавала кровь из вены, был в 2007 году, когда совет директоров потребовал от нее застраховаться в качестве ответственного лица.

Когда Элизабет было девять лет, ее отец устроился на работу в промышленную компанию Tenneco. Им пришлось переехать в Хьюстон. Выбирая новое место жительства для семьи, ее отец сожалел, что вынужден был отрывать Элизабет и ее младшего брата Кристиана Холмса V от привычного вашингтонского окружения. Но вскоре он получил письмо, в котором Элизабет успокаивала его: «Я люблю приключения, – писала она, – и с нетерпением жду переезда в Техас». Особенно ее привлекали в Техасе большие возможности заниматься наукой. Но что больше всего удивило отца в письме его 9-летней дочери – это предложение, которым оно начиналось: «Вот чего я действительно хочу добиться в своей жизни – открыть что-то новое, что человечеству до сих пор было неизвестно», – писала она.

Элизабет и ее брат – ныне директор по управлению продуктами в Theranos – в детстве были крайне заинтригованы работой отца в Китае. Так что когда Элизабет исполнилось девять лет, родители нашли для них преподавателя китайского языка, который занимался с ними по субботам. Позже Элизабет дополнила свое знание языка, занимаясь по летней языковой программе в Стэнфорде, а также – в двух университетах Пекина. В школе она увлекалась программированием, и была удивлена низким уровнем преподавания информатики в китайских университетах. Чтобы исправить ситуацию, она, еще будучи школьницей, запустила свой первый бизнес-проект, продавая китайским университетам компиляторы C++.

Стал ли примером опыт работы отца в Tenneco, или на нее произвело впечатление  семейное предание, согласно которому Холмсы вели свою родословную от основателя компании Fleischmann’s Yeast, но Элизабет с самого детства восхищалась частной инициативой. «Уже в сравнительно раннем возрасте я была убеждена, что создание своего бизнеса – это лучшая возможность повлиять на ход вещей», – говорит она.

Следуя своему давнему решению, Элизабет после школы поступила в Стэнфордский университет. Когда она уезжала учиться, отец подарил ей том «Размышлений» Марка Аврелия. «Я хотел, чтобы это служило ей напоминанием ценности целенаправленной жизни», – объясняет он.

По принятии в университет Холмс оказалась в числе избранной группы первокурсников, удостоенных «президентских стипендий», что означало, что администрация университета выделяет им по $3000 на проведение собственных исследований. Будучи еще первокурсницей, Холмс уговорила своего преподавателя по химическому приборостроению профессора Робертсона разрешить ей проводить исследования по стипендиальному проекту в его лаборатории, хотя у него занимались в основном докторанты.

Летом того года она отправилась в Сингапур, проходить практику в лаборатории Института генома, где разрабатывалась новая система обнаружения вируса SARS (вируса «атипичной пневмонии») в пробах крови человека и мазке из носовой полости. «У меня не было достаточно хорошей подготовки в теоретической биологии», – вспоминает Холмс, так что ей пришлось учиться самостоятельно, чтобы подтянуться по этой дисциплине. В то же время инженерные и технологические знания, полученные в Стэнфорде, давали ей возможность видеть «более совершенные способы выполнения» тех анализов, которые проводили в институте.

Сразу по возвращении в США, Холмс начала составлять заявку на получение патента, в котором найдут воплощение идеи, зародившиеся в ней с полученным опытом. «Она села за компьютер и не вставала в течение 5-6 дней, – вспоминает ее мать Ноэль. – Время от времени я приносила ей что-нибудь поесть. А спала она от силы по два часа за все пять ночей».

В день, когда Элизабет закончила писать предварительный вариант заявки, Ноэль повезла ее из Хьюстона в Стэнфорд, надеясь провести время в пути, общаясь, наконец, с дочерью. Но все два дня в пути Элизабет отсыпалась в машине.

Тогда Ноэль и Крис знали, что Элизабет хочет открыть свое дело, но не знали подробностей. Поэтому они не сильно удивились, когда в следующем семестре она объявила им, что должна оставить учебу и полностью посвятить себя работе. Они разрешили ей забрать деньги, которые копили на ее учебу, и вложить их в свою компанию.

«Чего мы все хотим для наших детей – это чтобы они могли заниматься любимым делом, – говорит Ноэль. – Чтобы они могли следовать за своей мечтой, помогать людям, изменять мир вокруг. Поэтому мы сказали ей: Конечно, делай».

Но каким образом первая заявка на патент, поданная Элизабет Холмс, – пластырь, передающий в реальном времени данные о состоянии крови лечащему врачу – привела к созданию Theranos, компании, участвующей в диагностическом бизнесе, в отрасли, где годовой оборот составляет $73 млрд?

Если вспомнить то, как она формулирует свою основную миссию – сделать постоянно доступной актуальную информацию – можно понять, что она имеет в виду. Изобретенный ею пластырь позволил бы отслеживать динамику состояния крови пациента. Первоначальное название ее компании было Real-Time Cures (т.е. Лечение в реальном времени), хотя впоследствии она отказалась от этого варианта, так как посчитала, что у слишком многих слово «лечение» вызывает неправильные ассоциации.

«К тому времени, когда я познакомился с ней, у Элизабет было очень четкое представление о том, чему должны служить ее знания, – рассказывает Санни Балуани, президент Theranos с 2009 года, познакомившийся с Холмс в 2002 году. – Бизнес-стратегия, тактика, решения, что делать в первую очередь, что предлагать потом – всё это могло меняться, но неизменной оставалась конечная цель». Балуани, который в 90-х основал и продал свою компанию электронной коммерции, является экспертом в разработке программных продуктов.

В течение 10 лет Холмс терпеливо накапливала средства и совершенствовала технологию. Несмотря на потребность компании в деньгах, она без сомнений отвергла многие предложения, так как, по ее словам, те инвесторы хотели быстрой отдачи.

«Слишком часто мне задавали вопрос: какова моя стратегия выхода, – вспоминает она. – И это еще до того, как я определилась со стратегией входа». По ее словам, она пытается строить компанию, которая еще 30, 40, 50 лет будет определять новые стандарты, по которым люди будут получать жизненно важную информацию.

В списке инвесторов первого раунда оказались венчурный фонд Draper Fisher Jurvetson (участвовал в основании Tesla и SpaceX), ATA Ventures, легенда Кремниевой долины Дон Лукас-старший (Oracle, National Semiconductor, Macromedia) и Ларри Эллисон из Oracle. Холмс не называет инвесторов последующего раунда, лишь упомянув, что среди них есть частные акционерные фонды и «стратегические партнеры». И несмотря на то что ей удалось привлечь более $400 млн инвестиций, она утверждает, что сохраняет контроль над более чем 50% акций компании.

Все это время Холмс продолжает изобретать и совершенствовать свои ранние изобретения. «Как она часто говорит: лучший патент, это тот, который превзойдет твое собственное изобретение, – цитирует ее член совета директоров Шульц. – Поэтому тот, кто крадет твой патент, крадет вчерашнюю технологию».

Сегодня Холмс является соавтором 82 американских и 189 зарубежных патентных заявок, из которых 18 в США и 66 за рубежом получили патенты. Это кроме тех 186 заявок, поданных компанией Theranos, и 18 уже полученных патентов, в которых Холмс не числится автором или соавтором.

И пока Холмс беспрестанно преследует очередное «воплощение» ее видения, ее старый преподаватель химического приборостроения профессор Робертсон помогает ей, сидя в своем кабинете, недалеко от ее офиса. После нескольких лет добровольной службы в компании в качестве одного из директоров, в 2009 году он получил должность оплачиваемого консультанта. Он официально трудоустроился в компанию в июне 2013 года.

«Я отказался от двух хороших должностей, чтобы работать здесь, – говорит он. – И этим все сказано». И добавляет: «Я бы хотел, чтобы мне было не 70 лет. Я бы хотел быть в ее возрасте, чтобы с головой окунуться в эту работу и видеть, куда всё приведет. Потому что это будет длиться долго, и это будет интересно, увлекательно».

Источник

Обновление от 23 октября 2015: 

Биотехнологическая компания Theranos предоставляет неполную и некорректную информацию о своей работе инвесторам и клиентам, выяснило издание The Wall Street Journal. Расследование, на которое у WSJ ушло несколько месяцев, показало, что подавляющее большинство анализов крови Theranos проводит не на инновационном устройстве собственной разработки Edison, а на типовом оборудовании других производителей, например, немецкого концерна Siemens.

По сведениям источников WSJ, в том числе  бывших подчиненных Холмс, по состоянию на декабрь 2014 года уникальная технология Theranos — по версии компании, самая оперативная, точная и экономичная на рынке — на деле применялась только в 15 видах анализов, порядка же 200 видов производилось традиционным способом.