От менеджеров до биохакеров. Как в Кремниевой долине появились самопровозглашенные шаманы

Кажется, что сейчас успех невозможен без ограничений.

Стив Джобс, бог-фараон инноваций, питался только фруктами. Сооснователь Twitter Джек Дорси говорит, что ест лишь раз в день. Главы технологических компаний от Фила Либина (бывший CEO Evernote) до Дэниела Гросса (партнер Y Combinator) кладут себя на алтарь интервального голодания. Основатель Zappos Тони Шейн практикует 26-дневную «алфавитную диету», употребляя в пищу только те продукты, которые начинаются с определенной буквы. И, конечно, вспомним Элизабет Холмс.

В конце 2014 года, еще до сокрушительного падения Theranos, в New Yorker вышел текст о Холмс и ее стартапе. Элизабет описывали как нечеловеческое существо — пришельца или призрака.

Она «невероятно спокойна». Она говорит «почти шепотом». В 7 лет она придумала машину времени, а в 9 — прочитала «Моби Дика». Она наизусть цитирует Джейн Остин и три года изучала китайский. В ней, говорил Генри Киссинджер, есть «что-то сверхъестественное».

Особенно необычен ее режим питания. Ее холодильник практически пуст. Вместо это она пьет смесь из капусты, сельдерея, шпината, петрушки, огурца и салата. Это было и остается одной из главных тем обсуждения, связанных с Холмс, — как можно соблюдать такую скудную диету без ущерба для здоровья?

Даже после того, как Холмс признали виновной в мошенничестве, обитатели Кремниевой долины все больше стремятся ограничивать себя. К 2020 году интервальной диеты стало недостаточно, и в моду вошло дофаминовое голодание — воздержание не только от еды, но и любой формы стимуляции, в том числе музыки, зрительного контакта и игр.

Читайте по теме: 24 часа на дофаминовой диете: никаких соцсетей, вредной еды и общения

Подобные самоограничения часто преподносят как инновации в биохакинге. Но антрополог Манвир Сингх, который изучал аскетизм в самых отдаленных частях света, считает, что это часть более широкой картины: превращения CEO технологических компаний в самопровозглашенных шаманов.

Он вспоминает свой опыт встречи с шаманом в Индонезии. Даже в быту он отличался от других. Ему объяснили, что тела шаманов отличаются. Во время инициации они трансформируются, и после должны всю жизнь воздерживаться от употребления определенных продуктов и плотских удовольствий, иначе будут осквернены.

Анализ архивных данных показал, что в 81% сообществ шаманы соблюдали некоторые запреты. И поскольку источником информации были чужаки — путешественники или антропологи — эта цифра, вероятно, занижена. Таким образом, ограничения, популярные в Кремниевой долине, кажутся не новым явлением, а распространенной шаманской практикой.

Фото в тексте: Sergey Tinyakov / Shutterstock

Зачем они идут на эти жертвы? Шаманизм обещает контроль над неопределенным. Он распространен по всему миру, от России до Кореи, от Швеции до Колумбийской Амазонки. Люди хотят, чтобы их болезни утихли, посевы росли, а охота была удачной. Шаманы обещают остановить засуху, поговорив с богами.

Разумеется, такую просьбу вряд ли доверят соседу. Кто поверит, что простой человек обладает сверхспособностями?

Этот скептицизм — основное препятствие для шаманов, и по всему миру они используют разные техники, чтобы с ним справиться. Они танцуют в экстазе, утверждают, что умерли и воскресли, просят других шаманов поместить в их тела кристаллы. Иначе говоря, они проходят трансформацию. Все это, как и таинственность Холмс, создает ауру чудотворца, убеждая сообщество, что этот специалист — больше, чем просто человек.

«Существует некий культурный архетип, с которым лидеры сравнивают себя и с которым сравнивают их», — объясняет Ракеш Кхурана, социолог Гарварда и декан Гарвард-колледжа. Он изучает, как меняются архетипы, отслеживая исторические наборы данных и проводя интервью с CEO, консультантами по поиску кадров и советами директоров.

По его словам, десятки лет архетипом CEO был «организатор», воплощением которого служили Льюис Платт из Hewlett-Packard и Майкл Хоули из Gillette. Это был конформист, лояльный подчиненный, который построил карьеру с самых низов. Он редко появлялся на ТВ и никогда не привлекал гострайтеров, которые бы написали его мифологию. Многие в его компании даже не узнали бы его.

К 1980-м и 1990-м годам их заменили более яркие фигуры. Это была эра Гейтса, Джобса, Уэлча и Герстнера. Роль харизмы выросла. Когда Hewlett-Packard вынудила Платта покинуть компанию в 1999 году, глава комитета по подбору кандидатов объяснил, что им требовалось нечто большее, чем консервативные управленческие навыки Платта: «невероятная способность к лидерству» и «умение привнести в организацию срочность».

Почему это произошло? В своей книге «В поисках корпоративного спасителя» Кхурана указывает на проблему владения. С 1970-х годов институциональные инвесторы — взаимные фонды и страховые компании — начали приобретать доли в крупном бизнесе. Одновременно трейдинг стал новым любимым хобби американцев.

Теперь людям за пределами корпораций стало интересно, кто управляет бизнесом — и они хотели видеть яркую картинку. 

Но когда публика владеет компанией и наблюдает за ее лидером, непримечательность уже недопустима.

Харизматичность особенно ценна в технологической отрасли. «Работа CEO — продавать самым разным людям. В первую очередь нужно убедить людей присоединиться к компании и продать им миссию. Также важно продать ее покупателям», — говорит основатель-CEO из Бостона.

Важнее всего впечатлить инвесторов: многие технологические компании годами существуют за счет привлеченного капитала.

«Инвесторов часто привлекают основатели, у которых есть уникальная харизма или личность — думаю, они бы использовали слово "особенный"», — отмечает основатель-CEO из Сан-Франциско.

Хотя эти основатели не соблюдают какую-то диету, они понимают социальное давление, которое к этому подталкивает. Неопределенность и масштаб потенциального вознаграждения повышают потребность быть особенным. Нужно убедить инвесторов, что со временем и деньгами компания превратится в упитанного, сияющего единорога.

Но на ранних стадиях стартапы мало чем отличаются друг от друга. «Выручки нет. Дохода нет. Есть идея, но продешевить не хочется, — объясняет Кхурана. — И таким образом оценивать практически нечего, кроме того, в какую школу ходил человек, с кем он знаком и где работал».

Когда Джек Дорси был CEO Twitter, он рассказывал об интервальном голодании на подкастах, в Twitter и во время сессии вопросов и ответов, организованной Wired. 

«Кажется нелогичным, но так я чувствую себя энергичнее, внимательнее, здоровее и счастливее, и крепче сплю», — писал он в Twitter.

Фото в тексте: Inside Creative House / Shutterstock

Возможно, но согласно научной литературе, интервальное голодание полезно для людей с избыточным весом или диабетом. Исследования показывают, что краткосрочный эффект голодания не влияет на сон или когнитивные функции или ухудшает их.

Так как CEO-шаманы создают свое шоу? Публика предполагает, что самоотречение и другие шаманские практики приносят суперсилу. Будучи людьми, руководители технологических компаний рассуждают схожим образом. И отчасти их решение использовать эти приемы вызвано искренним желанием стать особенными.

По своей природе люди артистичны. Мы замечаем, какие личности ценятся, и подстраиваемся, чтобы соответствовать этому. CEO — не исключение.

Какой бы ни была мотивация, итог один и тот же. Если отбросить модные слова вроде биохакинга и трансгуманизма, многие обитатели Кремниевой долины выглядят как ведуны прошлого. И пока люди ждут чудес, они будут соревноваться за внимание, используя проверенные временем методы.

Источник.

Фото на обложке: everst / Shutterstock